– Психичка! Поназаводят себе… – он опасливо покосился на пса и тихо добавил, – Идиотка!
– Пугать надо меньше! Придурок! А если бы он был без намордника? – мне, честно говоря, самой было страшно от такой реакции Града, и перепугалась ничуть не меньше Пашки, но выдохнула пару раз и сказала максимально спокойно, – Град, пошли.
И даже догадываюсь, кто именно стал распространителем этих слухов. Ксюха, конечно, сразу стала открещиваться, но мне-ли не знать, что кроме меня и Снегиря рядом из универа никого не было, а я рассказала это только подруге. Снегирев бы свой позор не стал озвучивать.
– И кто сегодня за Старца? – спрашиваю я.
– Завкафедры., – Оксана морщится и высовывает язык.
Трэшняк! Уж лучше четыре пары со Старцем, чем одна с Изольдой. Она так нудит, что, хочешь не хочешь, начнешь клевать носом и рано или поздно уснешь. И если Фурачев ограничивался перекличкой, то эта выборочно проверяла конспекты. Поэтому Ксюха безжалостно выдирает листы с написанным до моего появления и отдает мне, чтобы переписала. Половину следующей пары я усердно строчу со скоростью пулемета, а «догнав» едва ли не с облегчением выдыхаю – конспектировать под монотонное нудение Изольды, словно попасть в отпуск. Мы успеваем разобрать еще три билета, когда звенит спасительный звонок, но все остаются сидеть и ждут список избранных. Я даже скрещиваю пальцы, хотя все лекции у меня записаны полностью. Изольда может докопаться до любой мелочи и поставить заранее минус балл на зачете. Для нее вообще не было разницы в понятиях зачет и экзамен. И там, где Старец поставит зачет или четверку авансом, эта стерва с удовольствием отправит на пересдачу или влепит без сожаления трояк. А это автоматом на полгода перечеркнет возможность получать стипендию. Пересдать хотя бы на балл выше у Изольды – фантастика.
– Итак. Триста первая: Некрасов, Пескишева, Любова, Снегирев и Старцев. Триста вторая: Макаров, Иванова, Шумина, Юдин и… Сергеев. Триста третья: Искаев, Искаева, Полунин, Красильникова и Воропаева. Остальные могут быть свободны.
Большая часть потока тихонько выдыхает. Обидно только что нашим близнецам Маргаритке и Ромке опять достается по сути только за то, что у них одна фамилия. За остальных лично я вообще не переживала – Пашке Полунину единственному из всей группы Фурачев уже поставил зачет автоматом, а к Ленке Красильниковой и Сашке Воропаевой Изольде не подкопаться. У них одних почерк разборчивый, и вся группа, если что, списывала лекции с тетрадей девчонок. А Сашка так ещё умудрялась выделять основное текстовыделителями. Мы с Ксюхой выходим из аудитории и ждем своих. Все пятеро – часть нашей дружной компашки, и мы всегда обедаем вместе.
Первым выходит Пашка. Ругается сквозь зубы, запихивая в сумку тетрадь и зачетку:
– Чтоб у нее грыжа на жопе выскочила! – говорит он, облокачиваясь о стену рядом с Ксюхой. – Докопалась, что у меня поля не очерчены. Я в школе что-ли?
– Вот