– Надо до «Виктории» поскорее добраться. В полицию позвонить.
– Ну слушайте, что за паскудство! Я только-только начал грызть гранит науки. И шампанским запивать.
Дэниел опускает глаза, ему не до шуток. Ему кажется – оба они презирают его… безвольного хлюпика из студенческой богемы, эстетствующего буржуа. Ему неприятно, словно его обманули, воспользовавшись плодами его собственного открытия. Но он ведь не участвовал в десанте при Анцио и вообще не нюхал пороху за те два бесцельно убитых года, что служил в армии. Втроем они направляются к Джейн. Марк берет командование на себя:
– Вы оба лучше ждите здесь, пока фараоны не явятся. Думаю, вам стоит воспользоваться нашей стоянкой. И бога ради, никого сюда не пускайте. Не надо, чтобы тут кто-то еще топтался. Пошли, Эндрю.
Эндрю улыбается Дэниелу:
– За тобой пятерка, старина.
– А я с тобой пари не заключал.
Дэниел на какой-то миг перехватывает его взгляд – умный, изучающе-насмешливый взгляд отпрыска старинного аристократического рода. Но только на миг. Ему протягивают плоскую флягу:
– Точно не хочешь глотнуть? Щечки у тебя малость побледнели.
Дэниел решительно мотает головой. Эндрю посылает Джейн воздушный поцелуй и отправляется вслед за приятелем. Дэниел ворчит себе под нос:
– Бог ты мой, мне кажется, все это просто доставляет им удовольствие.
– А кто этот второй?
– Да бог его знает. Какой-то герой войны.
Джейн глубоко вздыхает, чуть улыбается Дэниелу:
– Ну вот, мы с тобой опять стали притчей во языцех.
– Приношу глубочайшие извинения.
– Это же я предложила.
От берега кричит Марк и машет рукой: зовет к себе. Дэниел машет в ответ.
– Ты иди, Джейн. Я пригоню лодку.
Когда он добирается до устья канала, она уже стоит на берегу под ивами. У ее ног – неоткупоренная бутылка шампанского. Она корчит гримаску:
– Прощальный дар сэра Эндрю Эйгхмырьчика{25}.
Дэниел смотрит на реку: вторая плоскодонка уже успела отойти сотни на полторы ярдов, ищет укрытия от ветра у противоположного берега. Он привязывает свое суденышко, спрыгивает на берег, подходит к Джейн, зажигает сигарету. Они усаживаются лицом к реке, спиной к этому ужасу, что остался в сотне ярдов за ними. По реке идет еще одна плоскодонка, в ней – пятеро, а то и шестеро, шестом неумело работает девушка; вскрик, смех – она чуть было не выронила шест.
– Он не сказал – она молодая?
– Нет.
Она протягивает руку, берет из его пальцев сигарету, затягивается, возвращает сигарету ему.
Дэниел говорит:
– Во время войны – совсем мальчишкой – я помогал урожай собирать, так там кролик под нож жатки попал. – Он замолкает.
Она смотрит не на него – на реку.
– Я понимаю, что ты хочешь сказать. Это как ночной кошмар.
– Это все, что я о том дне запомнил. Из всего лета.
Джейн