Леон не улыбался.
– Тебе можно это рассказывать? – спросил он наконец. Билли рассмеялся:
– Нет, но сам понимаешь.
– В смысле, это же буквально невозможно – то, что произошло, – сказал Леон.
– Я знаю. Знаю, что невозможно.
Они долго смотрели друг на друга. Леон начал:
– Есть… Может, есть многое на свете…
– Если сейчас процитируешь мне Шекспира, прикончу на месте. Господи, Леон, я нашел покойника в банке.
– Суровая хрень. И тебя пригласили присоединиться? Будешь копом?
– Консультантом.
Когда Леон приходил посмотреть на кальмара – много месяцев назад, – он сказал «вау». Такое «вау», которое больше для скелета динозавра, королевских драгоценностей, акварели Тернера. «Вау», как у родителей и партнеров, которые приходили в Центр Дарвина только ради кого-то другого. Билли был разочарован.
– Что будешь делать? – спросил Леон.
– Не знаю. – Билли посмотрел на почту, которую принес снизу Леон. Два счета, открытка и тяжелая посылка в коричневой бумаге, старомодно завязанная ворсистой веревочкой. Он надел очки и перерезал ее.
– Видишь в последнее время Маргиналию? – спросил он.
– Ага, и не говори ее имя таким тоном, а то попрошу ее объяснить тебе его смысл, – сказал Леон. Он возился с телефоном. – У нее там целый спич.
– Я тебя умоляю, – сказал Билли. – Дай угадаю. «Ключ к тексту лежит не в самом тексте, а…» – Он нахмурился. Он не понимал, что разворачивает. В посылке был прямоугольник из черного хлопка.
– Я ей как раз пишу, она будет в восторге, – сказал Леон.
– Ой, Леон, только не говори ей, что я сказал, – сказал Билли. – А то я и так сказал больше, чем стоило… – Он потыкал в ткань.
Бандероль сдвинулась.
– Бля…
– Что? Что? Что?
Они оба вскочили. Билли уставился на посылку, неподвижно лежащую на столе, куда он ее уронил. Стояла тишина. Билли достал из кармана ручку и аккуратно ткнул в хлопок.
Ткань поддалась. Посылка раскрылась.
Она расцвела. Со вздохом она расплющилась, расширилась, расщелкнулась и распространилась, и из нее потянулась рука. Человеческая рука в рукаве темного пиджака. С проблеском белой рубашки. Возникшая рука схватила Билли за горло.
– Господи… – Леон потащил Билли в сторону, а посылка, все еще цепляясь, потащила назад, упираясь ни во что.
Билли остался на месте, а посылка продолжала разворачиваться. Распускались и шлепали языки хлопка, черные и синие, и еще теперь туфли – на вываливающихся конечностях, словно их материя распрямлялась из комка. Неуклюже, как пожарные шланги, развернулось еще больше рук и с силой оттолкнули Леона.
Как растение на промотке, с кряхтеньем от натуги, с затхлым запахом пота и пердежа, внезапно на столе Билли встали мужчина и мальчик. Мальчик уставился на Леона, поднимавшегося