– Ну что, Аким, – тормошил его вылезший из воды брат, – расскажи, как дело было, а то я визг услышал и сам испугался, не решился сразу выйти…
Вечером мадемуазель Камилла делала вид, что ничего не произошло. По-видимому, ей тоже было неловко.
Аким всю ночь не мог уснуть, представляя дамский силуэт.
Утром, попив чаю за покрытым клетчатой клеёнкой столом, стоявшим под яблоней в саду, отец с сыновьями, пока Ирина Аркадьевна спала, решили прогуляться верхами на лошадях.
Рубанов-старший сам набросил седло и взнуздал белого в яблоках жеребца по кличке «Огурчик».
Видимо, пятна на шерсти ассоциировали у него с пупырышками на огурце, когда несколько лет назад придумал имя жеребёнку.
Гнедой конь под Акимом, которого запряг Ефим, прозывался «Помидорчик», а каурая смирная кобылица под Глебом и вовсе звалась «Сливой».
Вероятно, родились они в урожайные годы или, давая кличку животным, Максим Акимович жевал данный плод.
– Не горбись. Уверенней сиди, – учил детей отец, гарцуя перед ними на жеребце и, рисуясь, поднял его на дыбы, а затем пустил коня в галоп.
Следом за ним понеслись сыновья – ведь не первый раз в седле.
Миновали луг со скирдами душистого сена, и перешли на рысь, углубившись в необъятное море ржи с двух сторон от дороги.
Солнце начинало припекать, но жары пока не чувствовалось, к тому же свежий ветерок приятно остужал лицо и грудь, принося запах скошенного сена с лугов.
Перейдя на шаг, проехали неширокие полосы овса и гречихи, наблюдая за комочками пчёл, берущих с цветов мёд. Повернули в сторону леса и выехали на луг, вдыхая запах лошадиного пота, клевера, васильков и ромашки. Вскоре добрались до опушки леса с берёзовым молодняком и протоптанной широкой тропинкой, ведущей в прохладный сумрак высоких зелёных деревьев. Долго ехали лесом, отводя руками тонкие ветки, и вдруг остановились, наткнувшись на небольшое лесное озеро. Сразу не слезли с коней, наслаждаясь церковной торжественностью природы.
– Ежевика! – вскрикнул Глеб, и кубарем скатившись с лошади, присел над ягодами, жадно толкая их в рот.
– Волчья ягода, – сорвав несколько ягод, Аким подошёл к озеру, спугнув здоровенную лягушку, и с наслаждением плеснул водой в разгорячённое лицо, освежив следом грудь и голову.
Кони фыркали, почуяв воду, но Максим Акимович сразу не пустил их пить, охлопывая подождал, пока они успокоились и отдохнули от скачки.
Обратно выбирались по другой тропе, гадая, куда она приведёт. Деревья неожиданно расступились, и они увидели в полуверсте,9за рожью, Рубановку. Только выехали к ней с обратной от широкой дороги стороны.
Миновав пыльную улицу, с двух сторон огороженную плетнями, остановились перед воротами двухэтажного кирпичного дома с медным петухом на крыше.
– Все дороги ведут к старосте! – спрыгнул с коня Максим Акимович, бухнув сапогом в калитку, сбоку от ворот.
Со