Мысли о Лене, женитьбе и будущем ребенке причудливо переплетались с мыслями о несчастной Красиковой, ее погибшем малыше и оставшемся в одиночестве на краю пропасти муже. В какой-то момент Сергей, уже подходя к подъезду своего дома, даже удивился тому, что совсем не нервничает перед предстоящим неприятным разговором с мамой – до такой степени глубоко засели в нем размышления о диагнозе «синдром внезапной детской смерти» и о возможных последствиях ошибок врачей-клиницистов и патологоанатомов.
– Мам, что ты думаешь по поводу диагноза СВДС? – спросил Сергей, с жадностью поедая поданный матерью суп – наваристую густую куриную лапшу.
Юлия Анисимовна, полноватая, рослая, очень ухоженная и по-прежнему красивая, мягко коснулась пальцами его щеки.
– Поешь, сынок, – улыбнулась она. – Не надо сейчас говорить о смерти. Вот покормлю тебя, и пока будем пить чай – поговорим.
– Ну ма-ам, – настойчиво протянул он. – Я после смены, я спать хочу. Какие там еще разговоры за чаем? Я же десяти минут не высижу, тем более после обильной еды. Давай поговорим, пока я питаюсь.
– Почему тебя заинтересовал этот вопрос? Ты же никогда, по-моему, не увлекался педиатрией.
Сергей как можно более кратко поведал матери историю самоубийцы Красиковой и ее глупого доверчивого мужа, доведшего своими тупыми подозрениями жену до гибели. Юлия Анисимовна слушала внимательно, понимающе кивала, однако выражение ее лица было отнюдь не сочувствующим.
– Сынок, – сказала она, глядя, как Сергей собирает ложкой последние капли супа из глубокой тарелки, – СВДС – это диагностическая помойка. Но я говорю тебе это только как будущему врачу, а не как сыну. Ты меня понял?
– Нет. Я твой сын и я будущий врач. В чем разница?
Мать убрала пустую тарелку и поставила перед ним другую, доверху наполненную макаронами «по-флотски».
– Разница в корпоративной медицинской этике, мой дорогой, – со странной интонацией произнесла Юлия Анисимовна, – согласно которой я не должна критиковать своих коллег и подвергать сомнению выставленные ими диагнозы, не обладая достаточно полной информацией. Тебе как медику я могу сказать, что на диагноз «синдром внезапной детской смерти» можно списать всё, что угодно, от ОРВИ до убийства. Но в нашей стране дети от вирусной инфекции умирать не должны – такова политика руководства, таково требование. За смерть детей от инфекций педиатрам головы отрывают. Поэтому смерть от ОРВИ если и диагностируют, то все равно ставят «СВДС». Это всем удобно