– Мне нужно поговорить с Илларионом Петровичем, – твердо, почти с вызовом произнесла Мия, опустив прижатый к груди рюкзачок: да, вот так я выгляжу, можете полюбоваться.
Своим орлиным взором Елизавета Максимовна заметила, разумеется, и оторванную пуговицу, и алеющую после Борькиного удара скулу, однако замечания делать не стала, спросила почти ласково:
– Мия, деточка, что-то случилось?
– Мне… Елизавета Максимовна, мне очень нужно.
Секретарша окинула Мию еще одним взглядом.
– Он занят… А впрочем…
Она нажала клавишу селектора, сняла тяжелую черную трубку и что-то туда быстро проговорила. Вновь взглянула на Мию:
– Проходи, деточка.
Злые языки называли Иллариона Петровича солдафоном – дескать, его бы воля, он бы в школе полную казарму устроил. И все потому, что до директорства он преподавал в одной из военных академий. Не то в Военно-морской (тут же, в Питере), не то в подмосковной артиллерийской. Кое-кто говорил даже, что он вел некий загадочный спецкурс в МГИМО. И вот это, конечно, была уже полная чушь: преподавал Илларион Петрович физику, при чем тут, скажите, МГИМО?
Ну да злые языки много чего могут наболтать.
Как так вышло, что преподаватель военной академии возглавил простую (на тот момент) школу, злым языкам было неизвестно.
Через некоторое время вместо обещаемой недоброжелателями «казармы» школа превратилась из «обычной районной» в практически элитное заведение. Новый директор сменил чуть не половину преподавательского состава, сохранив лишь самых толковых, а недостающих переманил из других мест – как фокусник из кармана вытащил. Обновил школьные мастерские, оборудовал автодром (убежденный, что вместе с аттестатом выпускник должен получать и права – двадцать первый век на дворе). Обеспеченные родители выражали готовность платить за «элитность», не скупясь, но основным критерием приема была не возможность семьи делать школе пожертвования, а способности и личные качества ученика. К слову сказать, различий по состоятельности между ребятами не делалось, только по способностям и старательности. Для малоимущих даже форму шили за счет школы – и без каких-либо унизительных справок о доходах. Директор и так знал все и про всех. Или, точнее, знал его бухгалтер – личность таинственная. Мия, к примеру, никогда этого самого бухгалтера не видела. Или эту самую?
Как у директора все получалось, бог весть. Но – получалось. Однажды он отказал в приеме дочке какого-то колбасного короля, а когда тот взъярился, мол, я за свои деньги ей могу три Оксфорда обеспечить, директор лишь кротко согласился. Дескать, Оксфорд – пожалуйста, но в нашей школе ваша девочка учиться не станет. Если бы с первого класса, можно было бы что-то обсуждать, а сейчас вы ее настолько безнадежно испортили (и продолжаете портить), что спасибо за визит, до свидания.
Историю эту пересказывали