А кто свободен, если не поэт?
Его труды гармонии смиренны,
Преизобильно ясен алфавит…
Мы все чему-то в жизни соименны,
Поэт – блаженству тезоименит.
Ах, душа!
Задыхаюсь в лебедином зове,
В лебедовой плачу ли пыли?..
Все мои бессонницы и зори
Молодо, мерцательно прошли!
Процвели, пропели, проструились,
Промелькнули наперегонки,
Даже ни на миг не повторились,
Даже не видны из-под руки…
Ах, душа!
Пора уже привыкнуть:
Навсегда сердечная страда,
А пенять – что к зеркалу приникнуть
И глядеть неведомо куда.
«Слова и чувства немудрящие…»
Слова и чувства немудрящие
Едины в сложном и простом:
Уста, за всё благодарящие,
Благословляются Христом.
О, Русь!
О, Русь, услада ранних чтений
И поздних сказов о былом!
И ночь твоя вражбу видений
Заспит Архангельским крылом,
И день молитовку-берéжу
Внесёт с поклоном, по-людски,
Чтобы душа, рассудок нежа,
Творила радость из тоски.
О, Русь, старательница воли!
Во всех эпохах и краях
Прилежно тянешь Божий шлях –
Дай силы, Господи, дай боли…
Про царя Гороха
Рак свистнул после дождичка в четверг,
Макар угнал телят в степные нети,
А кесарю Гороху печенег
Прислал в подарок кожаные плети.
Горох не кликнул дюжих молодцов,
А сам опялил вражии обновки
О сёдла репяные от отцов,
О плёточки гороховой сноровки.
– Что ж, кожи изобильны, да не те,
Не перебить им добрый русский обух!
И Русь не тётка при чужом кнуте,
Хоть и вещуют ей про вечный óтдух[2]…
Смерть хороша, когда она во срок,
Когда душа смирится перед Богом,
А Русь ещё молоденький горох, –
Таким мудрёным изъяснялся слогом
Горох, виясь гороховой брадой
Перед послами в шапках длиннорогих.
Они кивали: очень молодой…
Он трепетал: обуем бесоногих…
Русская тайна
Бог царя возвеличит…
Страна-самобранка, а попросту старая Русь,
Ещё не однажды на лик твой блаженный воззрюсь –
Узнать ли, понять…
Легче воду набрать в решето,
А Книгу российских времён не осилит никто.
Заветная Книга на Небе лежит, на земле,
Страниц в ней – народ о таком и не знает числе!
Узоры стихир проплетает лазорев цветок,
И райские птицы земной здесь находят шесток.
Но сбудется: Книгу отыщет добрéц-молодéц,
Раскроются створы жемчужные, словно