Схватив бумагу, я заскрежетала зубами:
– Вам, господин хороший, достаточно будет предложить мне прочесть составленный вами список. И, насколько я осведомлена в правилах письмоводства, отпечатка пальца недостаточно. Для не разумеющих грамоту по закону полагается еще подпись доверенного лица, которое вслух зачитывает содержимое документа непосредственно перед подписанием.
Бородавка побагровела, ее владелец, напротив, побледнел. Чего ж он ее не сведет, заразу эдакую? Есть же средства верные. К тому же арадская травница Иляна, насколько мне известно, дока в таких делах. Кстати, вот к кому надо бы сегодня заглянуть. Может, она знает, какими травками вовкудлаку нюх можно попортить, да так, чтоб он не заметил?
Прищурившись, я с трудом разобрала чиновничьи закорючки. Так, все правильно – четыре переплетенные в телячью кожу тетради, которые у меня так и не дошли руки толком изучить, серебряное блюдце, украшенное растительным орнаментом, круглая подвеска темно-синего хрусталя, костяной гребешок. (Гребень-то вообще безделица, слова доброго не стоит, даже не причесывалась я им ни разу, а выбросить рука не поднялась.) Вот и все мои ценности фамильные. Ну еще длинный тонкий рог индры-зверя, который я тоже хранила на черный день. Потому как за порошок из него можно было выручить неплохие деньги, предложив заезжим алхимикам или какой местной травнице. Сверив куцый список, я поставила внизу листа свою подпись в филиграни завитушек – так просто, чтоб вредного писарчука позлить. А то, вишь, грамотной я ему не показалась.
– Ну что ж, фата, – серьезно проговорил чиновник, присыпая мелким песочком мое чернильное рукотворство. – Теперь ваше прошение принято к рассмотрению. Как только господарь будет готов провести дознание, мы вам сообщим.
– Я тогда по двору пока погуляю? – поднялась я с насиженного местечка, с удовольствием разминая ноги.
– Долго гулять придется! – фыркнул в бумаги писарчук.
– Долго – это до вечера? – осторожно спросила я, уже предчувствуя недоброе.
– До зимы, – с широкой улыбкой ответствовал чиновник. – И это самый близкий срок, который я могу вам указать. Сейчас, видите ли, господарь будет рассматривать дюжину самых неотложных дел.
Короткий палец указал мне на стоящую под столом корзину, доверху забитую свитками.
Моему возмущению не было предела:
– А как же остальные, менее неотложные?
Крючкотвор, похохатывая, настежь открыл двустворчатую дверцу стенного шкафа. На пол снежной лавиной рухнул еще ворох бумаг. Хозяин кабинета начал, помогая себе коленями, запихивать его обратно.
Я откашлялась и попыталась поймать бегающий взгляд писарчука:
– И каким образом можно повысить важность своего дела?
Ответ был до противного предсказуем.
– У меня при себе нет, – густо покраснела я.
– В