Тогда-то она, помолчав, и рассказала городскую легенду об алкоголике, чудом избежавшем смерти, и о его венике, оказавшемся в петле вместо своего везучего хозяина.
Рая и Марина переглянулись, потом старшая женщина пожала плечами.
– Слышала я эту байку ещё давным-давно, только там нечисть не веник, а куртку мужиковскую повесила. Ты к чему её вспомнила-то, Нат?
– А что дальше с тем алкашом было? – Марину история явно заинтересовала больше, – Он бросил пить?
Натка не знала ответа, но очень надеялась, что мужик, избежавший неведомо кем заготовленной ему казни, усвоил урок и сумел изменить свою жизнь. Потому что когда с неделю назад ей внезапно вспомнилась эта услышанная когда-то страшилка, она понимала её героя, как никто другой. И, наверное, сама бы не отказалась в тот момент от петли и табуретки…
…Но ни того, ни другого не было в комнате без окон, где она находилась и где уже потеряла счёт времени, не имея возможности видеть, как дни сменяются ночами. Здесь всегда был «день». Холодная лампа дневного света круглосуточно горела под потолком, равнодушно освещая мягкие стены, привинченную к полу кровать, и валяющуюся на полу флягу. Силиконовую, мягкую, но в то же время прочную. Такую не разобьёшь, и не получишь острых осколков, которыми при желании можно было бы заменить петлю. Да и беспристрастный глазок камеры в углу не позволил бы сделать это незаметно.
Сейчас фляга была пуста, Натка знала это точно, потому что уже не раз опрокидывала её вниз горлышком, пытаясь выдавить в рот ещё хоть каплю заветной влаги. Знала она и то, что рано или поздно откроется маленькое окошко в металлической (но тоже мягкой изнутри) двери и через него будет молча подана другая фляга – точно такая же, но полная. И Натка станет цедить из неё тёплую противную водку до тех пор, пока в беспамятстве не упадёт на кровать или на пол. Сколько таких фляг она уже выцедила здесь? Четыре, пять? Может быть, больше. Может быть, меньше. В условиях полной изоляции память быстро начала дробиться на никак не связанные друг с другом фрагменты, и Натка не могла сказать точно, что с ней происходило на самом деле, а что привиделось в моменты глубокой алкогольной комы. Правда ли, что дверь открывалась, и в комнату заходил человек с закрытым медицинской маской лицом? Правда ли, что они долго разговаривали о чём-то, чего Натка теперь совершенно не помнила, но что оставило в её душе мерзкое чувство вывернутости наизнанку? И правда ли, что потом она билась всем телом в дверь и звала Славу, умоляя, чтобы он пришёл забрать её из этого места? Если так, то остаётся лишь надеяться, что наблюдающие за её поведением халаты не доложат об этом своему гендиру. Не нужно чтобы он думал, будто Натка рассчитывает на его покровительство только потому, что у них случился секс.
А ведь она рассчитывала, хоть и пыталась убедить Раю в обратном. Но как оказалось, Рая успела узнать свою новую соседку лучше, чем