Примерно после месяца такой работы мы с Л. К. повздорили и я сказал: «Вы хотите из моей повести сделать маленький рассказ». «Да, – признался он, – страниц на двенадцать не больше, – и тут же добавил, – сделайте роман, кто вам не дает?» «Да, тут рассказы по несколько лет маринуют, а вы – роман», – посетовал я. После его вопроса: «кто маринует» я назвал редакции, в которых пылились мои рукописи, и, открывая свой «дипломат», спросил: «Хотите, покажу вам два рассказа?». К моему удивлению, прочитав первый рассказ, он сказал: «Этот я подпишу». Моему удивлению не было предела, когда прочитав второй рассказ, он тоже сказал «И этот я подпишу».
После такого общения казалось, что контакт и взаимопонимание с редактором наконец-то налажены. Но самое неприятное было впереди. Когда все правки по предложению редактора были мною выполнены, он предложил убрать первую главу с описанием действий в ЦРУ или дописать ещё одну в конце. Меня не устраивало ни первое, ни второе. Меня полностью устраивала существующая концовка, и не хотелось ее менять. Но резон в требовании редактора был, и я дописал еще одну страницу текста. Когда я закончил ее писать и перечитал, я понял, что у этой истории должно быть продолжение. И я уже знал, какое и о чем оно будет. Редактора удовлетворила моя завершающая страница, и мы с ним расстались, условившись, что он сообщит, когда понадобится. Но прошло несколько месяцев, а Л. К. молчал. Я позвонил ему, чтобы узнать, когда выйдет повесть в журнале. В ответ он предложил зайти в редакцию. В редакции меня ожидал сюрприз. Л. К. встретил меня со словами: «Рукопись ваша не годится, ее надо полностью переписать, а у меня на это нет времени», – и протянул мне несколько листов. Я стал читать и пришел в ужас и негодование. Передо мной был совсем чужой текст. Редактор занялся работой, которую сегодня выполняют копирайтеры – переделка текста на свой манер. В этом тексте было все другое, другой стиль, другой характер не только героя, но и автора. Редактор явно напрашивался на соавторство, предлагая свои услуги.
Мне хотелось кричать, но я сделал паузу, вздохнул и произнес: «Не знаю, что и сказать». «Думайте, вам решать», – сказал мой редактор. Острый разговор закончился диалогом.
– Я не понимаю, откуда у вас такое упрямство…
– Зачем вы это делаете? Я вас просил об этом?
– Тогда забирайте свою рукопись и ищите себе другого редактора.
– Не я вам ее давал, и не я должен ее забирать.
Я