Конечников с вызовом убрал руки за спину.
– Не надо нас злить, первый лейтенант, – посоветовал надзиратель, поворачивая тумблер электродубинки. – Сегодня вас собирались отпускать. Смотрите, как бы ни остаться тут надолго.
Федор сообразил, что и вправду не стоит. Увидев порез на руке, надзиратели ничего не сказали. Старший посмотрев на напарника, лишь покрутил у виска. Было видно, что у чинов тюремного персонала на языке крутится масса злых и оскорбительных слов, адресованных своему узнику и друг другу.
При этом они продолжали говорить с первым лейтенантом очень вежливо, через слово, извиняясь за доставляемые неудобства.
Когда обыск был закончен, надзиратели освободили камеру.
Им на смену явился тот, от одного вида которого Конечникову стало не по себе. Командир эскадры как обычно был затянут в безукоризненно выглаженный мундир. Ботинки блестели как темное зеркало, золотом мерцали погоны, на наконечниках аксельбантов мигали острые звездочки драгоценных камней.
Федор вскочил перед бригадным генералом и нарочито бодро прокричал:
– Арестованный первый лейтенант Конечников!
Генерал окинул подчиненного критическим взглядом, поморщился, хотел было сказать что-то по поводу его внешнего вида. Однако, он переборол себя и принял совсем другой тон.
– Не арестованный, а задержанный, – поправил он Конечникова. Потом многозначительно заметил. – А мог быть и расстрелянным…
– На все воля Божия, – ответил тот. – Но я невиновен.
– Никакой Бог не поможет, если такие показания подписывать! – взорвался генерал, сунув под ему нос вырванный из судебного дела протокол.
– Виноват, – ответил Федор. – Бес попутал.
– Какой, твою мать, бес?! Они что, били тебя?
– Никак нет! – ответил Конечников, и совсем смутившись, добавил. – Меня пять дней не кормили, а потом за стол, да с выпивкой. И еще сказали: «Запишем, как дело, было – и домой». А я… Я, когда подписывал, лыка не вязал.
– Вы в Дальней Разведке за стакан любую бумажку подмахнете?
– Так получилось, – опустив голову, сказал Конечников.
– Ладно, чего от вас ждать, – устало произнес бригадный генерал. – Дело на тебя не заводилось. Будем считать, что за пьянку отсидел. Собирайся.
– Правда? – встрепенулся Федор.
– А как же, – по-свойски улыбнулся бригадный генерал. – Скажи вот только, не знакомо ли тебе это устройство?
Он извлек из кармана кителя портативный компьютер.
Первый лейтенант со страхом узнал в нем свой аппарат. Бригадный генерал, конечно, здорово помог Федору. Но он от этого не перестал оставаться начальником. А значит нежданному благодетелю не следует знать про то как его пьяные подчиненные залезали в центр связи.
Командир эскадры внимательно глядел на первого лейтенанта, пристально изучая реакцию подчиненного.
Что-то подсказало Конечникову, что бригадный генерал ждет откровенности. И степень этой откровенности