– Ты кто? – сощурился мальчик.
У него были белоснежные – не седые, а именно белоснежные, как покрывало, окутывающее верхние древесные веточки, – растрёпанные волосы, длинные белые же ресницы и серые, полупрозрачные, как тонкий лёд на весеннем озере, большие глаза. Мальчик был так бледен, словно он ни разу прежде не выходил на улицу, да и стоял он странно: одну ногу всё время держал за другой и не наступал на неё, словно ему это было неприятно.
– А ты кто такой? – девочка решительно подбоченилась и упёрла в бока неуклюжие раздутые руки. – Чего спрашиваешь? Ты вообще откуда взялся?
– Я здесь всегда сижу, – угрюмо отрезал мальчик, и серебристые глаза его сощурились, – это моё место! А ты пришла, всю природу здесь растревожила! Как мне теперь тут сидеть, когда белки волнуются, зайцы топают и даже совы проснулись?
Девочка осмотрелась. Лес звенел промёрзшей тишиной.
– Дурак или как? – хмыкнула она. – Тихо!
– Ты просто не слышишь ничего, – мальчик опустил глаза. Усталое выражение появилось на его бледном лице. – И не видишь. Обычная слепая и глухая девочка.
– Сам ты и слепой, и глухой! – возмутилась она. На лбу её появились морщинки, она вобрала полную грудь воздуха и вдруг выкрикнула: – Ты ещё и вообще мальчик! Не может быть ничего хуже, чем родиться мальчишкой!
– Или такой глупой девчонкой, как ты! – усмехнулся он, и его серые глаза блеснули задорно и издевательски.
Он вдруг вытянул руку, растопырил бледные пальцы, и в его ладонь спрыгнула с хрустящей толстой ветки серовато-рыжая белка. Она ласково что-то проверещала, суетливо зацепилась маленькими лапками за его большой палец, побежала по руке вверх, вспрыгнула на плечо, а потом – на голову, взлохматила мальчику волосы – и в едином прыжке слилась с серостью зимнего утра.
Девочка всё не могла закрыть рта.
Усмешка тронула бледно-розовые губы мальчишки, когда он повернулся к ней и фыркнул:
– Вот так-то.
– Как ты это сделал? – она вдруг шагнула вперёд, проламывая снег и проваливаясь в него, и прижала к груди руки, словно в молитве.
– У тебя не получится, – он безапелляционно сложил на груди руки.
– Почему это?
– Потому что нужно быть глупым мальчишкой, чтобы делать такие вещи.
Девочка стащила с руки толстую варежку и швырнула её на землю – прямо в разворошенный рассыпчатый снег, что завихрениями улёгся около её санок. Медведь, сидящий в них, горестно завалился набок: если бы игрушки могли чувствовать, разумеется, он счёл бы себя покинутым.
– Всё это ерунда, хватит меня обманывать! – решительно отрезала девочка и, достигнув незнакомца в последнем летящем шаге, вдруг бессильно повисла у него на груди. – Скажи…