– Посмотрите туда. Знаете, как оно называется?
Кадзу повернула голову, пристально посмотрела на растение в горшке, размещенное на подставке, но ей было неинтересно, и она, повернувшись, сказала, что не знает. Ответ последовал незамедлительно.
– Это дендробиум, – недовольно произнес Ногути.
Кадзу вновь пришлось обернуться и очень внимательно рассмотреть цветок.
Это была оранжерейная орхидея, ничем не примечательная, высаженная в ярко-синий горшочек. Над стеблем, как у хвоща, покачивалось несколько цветочков с узкой алой кромкой. Сложная форма, вроде орхидей, сложенных в технике оригами, и отсутствие ветра придавали им искусственный вид. Чем дольше Кадзу вглядывалась в пурпурную сердцевину цветка, тем более дерзким и неприятным он ей казался, совсем не подходящим для этого зимнего послеполуденного времени.
Глава пятая
Толкование любви
Во второй половине дня, расставшись с Ногути, Кадзу вернулась в «Сэцугоан» и теперь боялась, что счастливые часы, проведенные за обедом, естественным образом растворятся в деловых заботах. Ее радовал интерес, который проявил к ней другой человек. И эта радость впервые позволила ей почувствовать давнее одиночество.
Пока они были вместе, Кадзу этого не ощущала, но после расставания внезапно налетел ураган чувств. Она пылко предалась фантазиям: во-первых, следить, чтобы он всегда был в чистой, свежевыстиранной рубашке, носил сшитую на заказ европейскую одежду. Но стоило увлечься этим, как возник вопрос: что о ней думает Ногути? Не узнав этого, нечего и думать о вмешательстве со своей заботой. И здесь не было никакой ясности. Кадзу с удивлением подумала, что опять столкнулась в жизни с ситуацией, когда совсем не понимает побуждений другого человека. Это не просто удивляло – это огорчало.
Почему у Ногути, как бы хороши ни были надетые на нем вещи, такой жалкий вид, – размышляя об этом, Кадзу всерьез разволновалась из-за его доходов. Он явно живет на пенсию; нельзя сказать, что этого достаточно. Для человека, бывшего когда-то министром, нынешнее положение следует назвать тупиковым. Вечером, принимая гостей, Кадзу со странным беспокойством думала о том, нельзя ли как-нибудь узнать реальные цифры.
Случайно оказавшись около чиновников, обсуждавших выход на пенсию, Кадзу равнодушно спросила:
– Вот вы, если стали бы в правительстве управлять ресторанным бизнесом, верно, такую старушку, как я, живо отправили бы на пенсию? Насколько лучше получать пенсию и жить, развлекаясь в свое удовольствие, чем заниматься моим тяжким трудом. Мне какую пенсию дадут?
– Да-а, хозяйка гостиницы – это уровень министра: тогда в месяц где-то около тридцати тысяч.
– Ах, я смогу столько получать? – с невинным видом, рассмешив всех, восхитилась Кадзу.
Тем же вечером в своей комнатке размером в четыре с половиной дзё она долго не могла уснуть и витала в облаках.
Жильем Кадзу служило невзрачное, безвкусное помещение, которое невозможно поставить в один ряд с комнатами для гостей