Когда она выскочила из избы, один из зверей как раз переметнулся через изгородь. Или ей показалось это? Дарья выстрелила и промазала. Спешно стала перезаряжать ружье, но в темноте ничего не получалось…
– Дай-ка, дочка, я сам, – раздалось у нее над ухом. Это был подошедший откуда-то Петр.
Он взял ружье, быстро зарядил его и выстрелил в воздух, но волки уже и так разбежались. Он в сопровождении Дарьи прошелся по двору и, никого не найдя, приказал ей идти спать. Она вернулась в избу, вскоре пришел Марко, обнял жену и на время она забыла обо всем, кроме своей любви.
***
Минула весна. Пришло лето, грозное, жаркое, принесло новые заботы. Петр по весне обновил и расширил старую родительскую пасеку. У Ивана Никитича душа не лежала к пчеловодству, и он с радостью отошел от этого дела. Ему хватало своей работы по хозяйству. Еще и Анна забот столько добавила, что у старика голова порой шла кругом. Девка, по его словам, совсем ума решилась. Вместо того, чтобы жениха себе присматривать да с подружками хороводы водить, повадилась она к старухе Сергеевне, сидела у нее вечерами. О чем они толковали, ни отцу, ни Дарье не сказывала. Дарья пробовала старуху расспрашивать, но та делала вид, что не понимает, о чем речь, – дескать, приходит девка, сидим, рукодельем занимаемся…
Но не рукоделье было на уме у Аннушки. Это было заметно по сухому, горячему блеску ее глаз, порывистости движений, порой то беспричинному смеху, то таким же беспричинным слезам. Она то молчала сутками, то пела и носилась по дому, как ребенок. Иван Никитич не раз замечал, что по ночам в горенке ее горит свет, а однажды застал дочь за чтением какой-то книги. Удивленный, он хотел взглянуть, что там она читает, но Анна спрятала книгу под подушку и зашипела на отца, как рассерженная кошка, когда тот потянулся достать ее. Старик ушел от греха подальше…
Зацвели травы. Сергеевна, опытная травница, принялась собирать их, и Аннушка стала бродить с ней по лугам да лесным полянам. У сестры она больше не гостила, а когда та с Марко и Петром приходила навестить родительский дом, держалась с ней холодно, говорила сквозь зубы. Дарья старалась не оставлять ее наедине с Марко, да тот, вроде, и не замечал девку, – с женой они были не разлей вода. Зато Петр частенько заговаривал с Анной. Разговоры они вели какие-то странные: о колдунах и ведьмах, о граде Китеже, о волшебной стране Беловодье, о русалках и прочей разной нечисти. Петр мастер был на такие рассказы, видно, в детстве наслушался их от отца-колдуна. Аннушка слушала дядьку с горящими глазами, и сама в такие минуты становилась похожа на молодую красивую ведьму.
Дарье это не нравилось. Она пробовала поговорить с отцом, но тот только рукой махал, дескать, пусть тешится. Замуж выйдет – остепенится. Вскорости, кстати, и жених сыскался: посватался к Аннушке парень