– Как вам объяснили происшедшее? – спросила я, избегая прямого ответа. – Как погиб Роман?
– Они сказали, что он подорвался на гранате.
– В самом деле?
– Ну да. Поэтому, сказали, от него… мало что осталось, вот и пришлось кремировать.
Слова давались несчастной матери с трудом, но она все же говорила, и я почувствовала к ней благодарность: отец Петра Терехина вообще отказался со мной беседовать, и это можно понять!
– Так он не один, что ли? – снова спросила Дарья, так как я слишком долго молчала, размышляя над ее словами. – Рома-то мой – не один такой?
– Похоже, не один, – ответила я.
– И сколько их?
– Как минимум пятеро – вместе с Романом.
Между нами повисло длительное молчание. В сущности, говорить было больше не о чем, но я сама не решалась прервать тишину и попрощаться – мне казалось, это выглядело бы бездушным.
– Сделайте что-нибудь, – вновь заговорила Дарья голосом, в котором чувствовалась надежда. – Сделайте так, чтобы кто-то получил наказание за то, что произошло, пожалуйста! Я ведь не поверила, что с Ромой такое случилось. Он всегда был аккуратным мальчиком, спортсменом, потому-то я и в армию его безбоязненно отпустила, думала, станет самостоятельным, чему-то полезному научится… Да и сам он хотел служить, откосить и не думал даже! Не мог он «неаккуратно обращаться с гранатой» – никак не мог! Вы хотя бы попытаетесь?
– Попытаюсь, – пообещала я, чувствуя растущую уверенность. – Обязательно попытаюсь!
– О чем это вы таком говорили? – спросила Лариска, как только я повесила трубку. – Какие-то ужасы опять, да?
– Понимаешь, Ларис, – задумчиво ответила я, – в одной и той же военной части на погранзаставе слишком часто погибают или пропадают солдаты. Мы уже пятерых насчитали. Самое непонятное то, что двоих ребят доставили в цинковых гробах, а вот этого кремировали на месте, хотя, на мой взгляд, в этом не было никакой необходимости. Последние мальчики, по словам командования, застрелили друг друга. Чему они там учат призывников, раз они сами себя калечат, спрашивается? Что-то тут нечисто… А еще один парень, оказывается, в день смерти этих двоих сбежал из части, о чем никто не потрудился сообщить родителям!
Лариска глядела на меня широко распахнутыми глазами и трясла головой, словно пытаясь стряхнуть невидимую пыль с туго накрученных локонов.
– Слава богу, у меня только девчонки! – пробормотала она. – Слава богу!
Уже во второй раз за короткое время я слышала подобное. Кто же произнес эту фразу в первый раз? Ах, да –