Что-нибудь сказать ему. Лучше без жалостливости. Они недоверчивы к тому, что им говорят. Что-нибудь ничего не значащее.
– Дождик так и не собрался.
Нет ответа.
На пиджаке пятна. Обливается, наверно, когда ест. На вкус, ему всё по-другому. Сначала приходится кормить с ложки. А рука как у ребёнка. У Милли была такая же. Чувствительная. Небось прикидывает по моей руке что я из себя. А имя у него есть? Фура. Проведём, чтоб тросточка не задела ногу лошади: дремлет, усталая кляча. Вот так. Прошли. Быка сзади: лошадь спереди.
– Спасибо, сэр.
Знает, что я мужчина, по голосу.
– Дальше найдёте? Первый поворот направо.
Слепой юноша постукал по бордюру и продолжил свой путь, приподымая тросочку, вновь ощупывая ею.
М-р Цвейт шёлпозади безглазых ног, грубокроенный костюм из твида в ёлочку. Бедный паренёк! Но удивительно, как он знал что там фура? Должно быть почувствовал. Возможно видят окружение в своем мозгу. Вроде чувства объёма. Вес. Если что-то переставить он бы почувствовал? Ощутил пустоту. Странное у него должно быть представление о Дублине, по которому ходит остукивая этак вот камни. А смог бы пройти как по ниточке без этой трости? Бескровное набожное лицо, будто готовится принять сан священика.
Пенроуз! Вот как того типа звали.
И подумать только чему они могут выучиться. Читать пальцами. Настраивать рояли. Или нас просто удивляет что у них вообще есть мозги. Отчего мы считаем калеку или горбуна умным, когда он говорит такое, что и мы могли бы сказать. Конечно, остальные чувства развитее. Вывязывают. Плетение корзинок. Но кто-то должен помогать. Корзинку для рукоделья можно б купить Молли на день рожденья. Терпеть не может шитья. Вдруг обидится. Ещё о них говорят в кромешной тьме.
Обоняние тоже должно быть сильнее. Запахи со всех сторон смешиваются в кучу. От каждого из людей тоже. Потом весна, лето. Запахи. Вкусовые. Говорят, невозможно чувствовать вкус вина с закрытыми глазами, или если насморк. И ещё будто курить в темноте не дает удовольствия. И с женщиной, к примеру. Не видя, развратнее. Вон девица переходит у заведения Стюарта, нос задрала. Гляньте я какая. Всё при ней. И чтоб такое да не видеть. Какая-то форма в его внутреннем представлении. Нагота, тепло когда прикасается к ней. Должно быть почти видит линии, выпуклости. Например, положит руку ей на волосы. Они у неё, скажем, чёрные. Хорошо, скажем чёрные. Потом проводит по её белой коже. Чувствует наверно перемену. Ощущение белого.
Почта. Надо ответить. Сегодня на работе. Послать ей перевод на два шиллинга, полкроны. Прими мой маленький подарок. Вон там и служащий сидит. Погоди-ка. Попробуем.
Слегка он чуть прикоснулся пальцем к зачёсанным назад волосам над ухом. Ещё. Волоконца тонюсенькой соломы. Затем его палец чуть притронулся к коже правой щеки. Тут тоже мягкие волоски. Не слишком гладкая. Самая гладкая на животе. Вокруг никого. Вон он уже сворачивает на Фредерик-Стрит. Наверно рояль в школе танцев Левенстона. Как будто поправляю подтяжки.
Проходя