С трудом удержав машину с отключенным гидроусилителем, водитель едва не врезался в столб, но умудрился остановиться. Микроавтобус подпрыгнул на бордюре, наполовину заскочив на тротуар.
– Что за херня?.. – испуганно сказал второй лаборант. – Вы целы, товарищ…
– Молчи. Слушай. Выполняй, – с расстановкой сказал Шамаев.
Лаборант сжал голову руками и кивнул, его лицо исказилось от боли. Казалось, что-то невидимое с размаху ударило его в мозг тяжелым подкованным сапогом.
– Пламя… Великое черное пламя, братство всех во имя вас… – внезапно сказал он и поднял голову.
Глаза у него были совершенно пустыми, как у куклы. В расширившихся зрачках, застывших, мертвых, плясали языки черного огня. Потом эта тьма расползлась дальше, будто поедая белки, сливаясь в блестящую неподвижность.
Лаборант осел в кресле, пальцы разжались, руки обмякли.
Шамаев потрогал его за шею, привычно ища пульс:
– Гм… Перестарался. Эй, водитель!
Тот перегнулся через сиденье, глядя назад, но тоже схватился за голову. Злой и непокорный зверь, клубок тьмы, шевелившийся теперь внутри Шамаева, требовал выхода, рвался наружу и брал свое. Еще учиться и учиться его останавливать вовремя…
– Лаборант, ты пойдешь со мной.
Водитель кивнул. Он отныне лишился имени, но сохранил свою жизнь. В глазах тоже плясало пламя, но меньше, заметно меньше, чем у погибшего. Шамаев удовлетворенно кивнул и отстегнул ремень безопасности.
– В машине есть оружие?
– Пистолет в бардачке, – каким-то чужим голосом откликнулся водитель.
– Возьми, нам может пригодиться.
– Так точно, то есть… Я понял вас, господин.
– Зови меня… Ха! Вполне по теме… Зови меня Черноцвет, мой первый ученик. Нас ждут интересные времена.
Вот в этом Шамаев не ошибался, времена – учитывая подлетающие к городам ракеты – наставали действительно необычные. Увлекательные. Главное, пережить их без серьезных потерь.
Живыми, что скоро станет главным признаком успеха.
– Мы все умрем, – выплюнув трубку с водой, прохрипел Кнутов.
Профессор, которого пожирало любопытство, решил расспросить хотя бы этого парня. Прямого, тупого, только богатырским здоровьем и крепкими нервами пригодного лаборатории в череде запланированных экспериментов.
– Само собой, – кивнул Веденеев. – Вечных людей не бывает.
– Вы… Профессор, вы не понимаете… Мы все скоро умрем – вы, я, город… Цивилизация. Человечество! Началась война, скоро все разрушится.
– Это вам в камере трансформатора привиделось? – уточнил собеседник.
Кажется, насчет крепких нервов медкомиссия наврала – один заход всего, а как паренька трясет. Нужен новый испытатель.
– Это не видения… Я теперь точно знаю. Я многое знаю… Теперь и я – не тот, что был, часть разума Земли.
– Сдается