«Значит, она рядом с ним сидит, только против окна видно его, а она – против простенка. Муж или хахаль?» – подумал весь вспотевший Мишка. В висках стучало, от злобы и ненависти он дрожал, как в лихорадке. Снова зашёл в комнату. Ему казалось, что он отчётливо видит Галю: она сидела рядом с мужчиной, против простенка и держала его руку на своих коленях.
Только сейчас Мишка сердцем почувствовал жгучую ревность, которую раньше не замечал за собой. Только сейчас он горячо почувствовал безмерную любовь к Гале. Нет, он не мог отдать её в руки другого, в руки соперника. От бешеной ревности в горячей Мишкиной голове появилось: убить его!
За окном закричала Галя: «Папочка! Вы, наверное, ругаете меня?»
Как будто проснулся Мишка ото сна или очнулся от припадка. Фигура Гали, сидевшей у простенка, вмиг исчезла. Мишка ясно представил обман мыслей и мишуру иллюзий. Попятившись, он вышел в сени без звука.
Появившаяся с улицы в воротах Галя, увидела его, тихонько подбежала, обняла, поцеловала.
Мишка молчал, говорить он не мог.
– Что с тобой? Милый… Ты весь дрожишь… – спросила, всматриваясь в него, она.
– Это кто там сидит? Не хахаль ли? – еле выдавил казак.
– Да это же папочка! В гости ко мне приехал, – неудержимо целовала она Мишку. – Ну, успокойся, мой родной, – радовалась Галя, что у возлюбленного колыхнулась ревность. – Да ты почему же в чулках? Ну, успокойся, мой желанный, я понимаю тебя, – упрашивала Галя, не замечая брошенных у крыльца башмаков.
Мишка молчал, тяжело дышал. Состояние было такое, когда человека прерывают, не давая закончить необходимое дело.
– Ну, успокойся, – повторяла Галя, – вот тебе задание: сходи домой, обуйся и приоденься, немного успокойся и сейчас же, сейчас же приходи, а я этим временем приготовлю кое-что. Иди! Только скорее вернись, не заставляй меня плакать, ожидая тебя, – провожала до ворот Мишку Галя.
Мишка в каком-то полузабытьи почти не слышал её слов, не понимал их.
Проводив Мишку, Галя убежала в дом. За воротами Мишка увидел себя в одних чулках, вернулся к крыльцу, надел башмаки, побрёл, как пьяный, домой. Болела голова. О чём он думал в этот момент, он не знал, не мог припомнить и после.
Дома машинально надел сапоги, брюки, фуражку и наборный ремень. Он всё же сознавал, что идёт на смотрины. У зеркала расчесал всклокоченные волосы, поправил на бок фуражку.
4
Вернувшаяся Галя быстро зажгла в комнате свет, поцеловала отца, собрала на стол.
Борис Васильевич понял, что должен прийти кто-то из Галиных подруг. Те слова, сказанные при встрече, не выходили из головы. Он терялся в догадках. Галя, калужская красавица, приехала в деревню, и вдруг втюрилась, как «оглобля в кузов». «Не может быть, – думал отец, – вот сейчас придёт кто-нибудь, и я постараюсь расспросить».
Галя налила отцу чайный стакан ликёра. Борис Васильевич отказывался,