– Меня зовут Максимилиан. Князь Максимилиан из Северного клана.
Не было нужды добавлять это. За всю историю мира был лишь один шакаи-ар, с гордостью носивший это имя – человеческое имя. И даже по меркам своей расы он считался ненормальным. Слухи расходились, называя его то «вечным ребенком», то «жестокой мразью без души».
Северного князя боялись, сторонились, но… уважали. И ценили. Он был уникален. Максимилиан впервые убил в шесть лет. Неплохое начало… Шакаи-ар рано расставались с детством и иллюзиями относительно неприкосновенности чужой жизни, но так… Почти на четверть века раньше обычного. Причем его жертвой оказалась одна из наших, и не самого низкого ранга – эстиль.
Кровавое безумие, адаптационный период к новым способностям, когда жажда превращается в непреодолимое желание, длился не сто лет, а пятьдесят. Едва отпраздновав свое четырехсотсемидесятилетие, Максимилиан стал князем – другие ждали этого не меньше тысячи лет. Если бы не заражение солнечным ядом, вернувшее его в биологическое детство, он уже был бы старейшиной. И неудивительно.
За тридцать шесть веков Максимилиан убил больше равейн (да и простых смертных!), чем иной старейшина.
По спине у меня пробежали мурашки. Семнадцать лет моей жизни прошли уж слишком тихо… Но такой подлянки от судьбы я не ожидала.
Некоторое время Максимилиан игнорировал смесь страха, отвращения и любопытства, застывшую на моем лице, но потом сдержанно заметил:
– Знаешь, малыш, сначала такая реакция льстит. Потом раздражает. Но сейчас меня это бесит. Ну чего ты боишься, объясни мне?
Кое-как совладав с собой, я ответила, пряча глаза:
– Я боюсь боли и смерти. Не очень оригинально, да?
Машина сбавила скорость. Максимилиан откинул голову на спинку. Плечи его опустились. На какую-то секунду он показался мне очень одиноким… и действительно старым.
– Найта, послушай… Не всему, что обо мне говорят, стоит верить. Да, я не могу обещать, что верну тебя домой в целости и сохранности. – Он скривился. – Или что ни при каких обстоятельствах не воспользуюсь тобой, как… пищей. Даже не буду отрицать, что хочу этого. Но, может, попробуем подружиться? Не такой уж я страшный… и могу быть таким, каким ты захочешь. Я умею, честно, – улыбнулся Максимилиан неловко, поглядывая на меня сквозь разлохмаченные пряди челки.
Если честно, после его слов мне стало стыдно. Репутация, конечно, большое дело… Но только если половина из этих слухов не исходит из инквизиции. А так оно и было, скорее всего.
Смущение и неловкость я по обыкновению спрятала за глупой шуткой, больше похожей на издевательство:
– А что, у тебя бывают друзья?
К счастью, князь не обиделся, безошибочно считав мое настроение. Телепат… пожалуй, он действительно мог бы стать таким, каким я хотела его видеть.
Опасно, если задуматься.
– Представь себе, бывают. У меня даже друг детства есть, вот как!
Он состроил гордую физиономию, задрав нос к потолку. Я не выдержала и рассмеялась:
– И