Летнюю благость,
Август, впечатанный чудом в чело!
«Накинет разлука сермяжный платок…»
Накинет разлука сермяжный платок
На блёклые кудри мои безоглядно
И горьким дыханьем спалит палисадный
Последний, не стоптанный стужей цветок.
Я в крик закричу, перезябну в окне —
Никто-то в ночи не откликнется мне.
И ногти вопьются в загривок тоски,
Откстится любовь от покорности знобкой:
Да мне ль горевать за полынною стопкой
Простой и весёлой душе вопреки?!
Скатёрку встряхну да и слёзы утру,
Повешу сушиться на чёрном ветру.
Окладистым срубом сложу день ко дню,
В колодец разлуки улыбчиво гляну:
О, я не цветок, без тебя не завяну,
Тем паче не кинусь в твою западню!
…Но как мне сермяжную правду тоски
Сермяжным платком промокнуть со щеки?
Сон-трава
Сон-трава понурая,
Сон-трава
Бархатно-мохнатая, как пчела,
В рот песку нечаянно набрала
Сон-трава.
Солнышко не брезгует сон-травой,
Дразнит золотистою бечевой,
Но никак не выправить головы
Сон-травы.
Словно когти лешего, лепестки,
На листах дремотные волоски,
Без тепла и запаха…
Какова
Сон-трава?
Душу тайной тёмною не трави,
Может быть, ты снадобье от любви?
Пейте для забвения наяву
Сон-траву.
Коль и я невесело заживу,
Упаду потерянно в сон-траву…
Песни не проклюнулись,
Не взошли слова…
Сон-трава…
«Всё кажется, свет пеленой отгорожен…»
Всё кажется, свет пеленой отгорожен,
И день отступает – чужой, обречённый…
Проведай меня, мой беспечно-хороший,
Не мне наречённый.
Последнюю радость я выну из сердца —
Вечерний, прощальный, надломленный лучик,
Скажу: – Это память! Ты знаешь, где дверца,
И вот тебе ключик.
Я воли не дам ни мольбе, ни заклятью,
Окно от луны занавешу, как прежде,
Украшу бессмертником белое платье,
Не веря надежде.
В глазах твоих пристальных, иссиня-серых
Я так и останусь до крайнего срока —
Красивой, как праздник, счастливой без меры,
Неспрятно-высокой.
Когда же трамвай прозвенит наудачу
И день разведёт наши губы и плечи,
В глаза не смотри – я не плачу, не плачу!
– До встречи?
– До встречи…
«Глухим ли стал, с ума ли спятил…»
Глухим ли стал, с ума ли спятил,
Не различая ничего,
Стучусь с отчаянья, как дятел,
В бересту сердца одного.
Плакучий лист – мой брат по крови,
Что вербой ронится в тиши.
Обил я осенью пороги
Одной придирчивой души.
Печаль