Но миру дела нет до мудрецов,
Он сам творит себе иных кумиров
Из жуликов, проныр и хитрецов,
Топя их души в блёсткости сапфиров.
И мелочность душевной голытьбы,
Дыша дремучей алчностью, стремится
Из века в век, за ради похвальбы,
Тупой, животной радости напиться.
– Ох, дедушка, переврал ты всего Конфуция! – заявил мне мой кот Барсик.
– Что? – удивился я, чувствуя, что мои брови уползают на потолок. – Да с чего это тебе втемяшилась такая глупость?! Я его зарифмовал, а не переврал! И вообще, что ты можешь знать про Конфуция?!
– А вот и знаю! – мяукнул Барсик. – Я с ним, между прочим, недавно общался!
– Ты?! – ещё больше удивился я. – С Конфуцием?!
– Ага, – кивнул Барсик. – Не далее как вчера.
– Вчера?!.. Да он жил две с половиной тысячи лет назад! – нокаутировал я Барсика бесспорной истиной.
– А нам, котам, время и расстояние до фени! – ухмыльнулся Барсик. – Мы вообще можем в любое измерение проникать когда вздумается!
– Ну, и как там поживает великий китайский философ? – спросил я нарочно с издевкой.
– Передавал тебе привет, дедушка, – ответил Барсик. – Ну… и ещё кое-что.
– Что ещё? – посмотрел я на кота строгим взглядом.
– Даже как-то неудобно передавать его просьбу, – замялся кот.
– Нет уж, говори, коли начал! – потребовал я.
– Хорошо, скажу! – мяукнул Барсик. – Только учти, дедушка, это не сам я придумал! Это точно Конфуций!..
– Ну, говори уже, не тяни! – прервал я его тираду.
– Великий китайский философ, – промурлыкал кот, – просил тебе, дедушка, передать, чтобы ты чаще своего кота валерьянкой потчевал!
– Ах ты, бессовестный выдумщик! – сделал я вид, что разозлился. – Фигу тебе теперь, а не валерьянки! Будешь знать, как мои стихи хаять! Ух, грамотей!..
Напугался Барсик и за печку спрятался. Ничего, пускай посидит-подумает. Иногда, строгость тоже полезной бывает. А то, ишь ты, валерьянки ему подай!
ПРИЗНАНИЕ
Хочу признаться Родине в любви,
Но слов, увы, не видится достойных
Для ручейков, для ласковой травы,
И для лесов раскидистых и стройных.
Увы, не знаю, как же мне воспеть
Зари прохладу и овражек в поле,
И веры русской праведную твердь,
И тягу к непосильной вольной доле.
Клокочет в сердце радостная весть,
Но вырваться наружу неподвластна!
Одно могу сказать: в тебе я весь!
Люблю тебя и трепетно, и страстно!
ВИВАТ МИЛЛИАРДЕРАМ!
Да, рассуждают порой аморально
Всякие нытики и недотёпы,
Глядя на мир нарочито печально,
Сквозь застоялые в мыслях трущобы,
Дескать, страна развивается слабо,
Плохо живётся простому народу…
Глупости! Ноют, как дряхлые бабы!
Вон как растут трудовые доходы
Передовых