Занимает батальон оборону на склоне холма. Роет пехота свои окопчики в твердой и неподатливой земле. Темнеют широкие пятна пота на гимнастерках. Скрипит сухой песок на зубах.
Темно в глазах у солдата. Темно на сердце. Там за горизонтом не смолкает тяжелый гул, не оседает желтая пыль, не рассеивается черный дым. Там идет смертный бой. Там наши бойцы малочисленного заслона ценой своей жизни выгадывают часы и минуты для своих братьев, что бы те успели занять оборонительный рубеж, врыться в землю, организовать систему огня. Как только все стихнет – жди гостей. Навалится фашист силой тяжкой. Попрут танки. А чем их встречать? Винтовкой со штыком? Самодельной связкой гранат? Бутылкой с зажигательной смесью? Оно, конечно, можно и встретить. Да ведь, сколько хлопцев поляжет на каждый подбитый танк. Тяжко на душе у солдата, словно воздуха не хватает.
И тут откуда-то из-за бугра спешат на полусогнутых в коленках ногах противотанкисты-бронебойщики. Тащат на плечах длинные ружья. Волокут тяжелые подсумки со своими патронами.
И всего-то их с полдюжины, а пехота сразу оживилась. Пошел говорок по цепи: «Ну, брат, мы с тобой еще поживем»; «Теперь-то мы не пропадем»; «Эти хлопцы свое дело добре знают». И уже грохнул где-то на фланге дружный хохот. И уже чей-то кисет пошел по кругу. Веселее замелькали солдатские саперные лопатки, гуще полетели комья земли на бруствер.
Подсобят бойцы бронебойщикам. И окопчик поглубже отроют, и бруствер пошире насыпят. А там и земляки непременно отыщутся, и самосад домашний найдется. И борща в котелок нальют побольше, да погуще. И наркомовской нормой не обойдут.
«Вы уж, братцы, не подкачайте, а за нами дело не станет. Пехоту-то мы не допустим, а ежели что, так и на штык примем».
Человеку свойственно верить в то, во что он хочет верить. Раз ружье противотанковое, то хлопцы-бронебойщики обязательно из него подобьют вражеские танки. А это значит, что солдат верит в свое оружие, что он верит в свой батальон. Это значит, что он будет стоять насмерть. Это значит, что враг здесь не пройдет.
Но глубоко в душе, на краю сознания, многие понимали, что длинноствольное противотанковое ружье все-таки слабовато. И придется кому-то встать из окопа и упасть с последней связкой гранат под гусеницы стального зверя со свастикой на башне.
Через три месяца обучения, в июне 1942 года, красноармеец Смотров Иван Исаевич был зачислен вторым номером расчета противотанкового ружья 2-го взвода роты ПТР 23-го отдельного истребительного противотанкового артиллерийского дивизиона 132-й стрелковой дивизии, 13-й армии Брянского фронта.
Не так уж далеко ушел солдат от родимого дома, линия фронта проходила всего лишь в сорока километрах к западу от берегов речки Чернавы.
Командовал Брянским фронтом в то время генерал-лейтенант Чибисов Н. Е..
Командовал