Почему-то я сразу уверился в том, что это была женщина. Лет сорока пяти. Вдумчивая. Верующая. Любит Блока. И сама пишет стихи. Я спросил у библиотекарши. Она без особого труда, не заглядывая в картотеку, назвала:
– Анастасия Несчастная.
Сказала, где живет. И с некоторою затаенной сдержанностью спросила:
– А зачем она вам?
– Просто так. Из любопытства. Ведь «ца» – не развлекательный роман, не всяк способен осознать.
Я шел и рассеянно гадал: «Глухой переулок… а почему Глухой, а не Ясный? Или Луговой? И почему Несчастная, а не, положим, Удачливая? Везучая? И, собственно, зачем я к ней иду? Чтобы узнать… А что узнать? Ну, скажет, читала… обожгли сердце строчки… Обожгли сердце… А предтеча тому? "Судьбы крутые повороты"?..»
Я так размышлял, а ноги все шли и шли. Словно какая-то свыше сила влекла. Вот и он, Глухой переулок. Узкий. Затененный кленами, тополями, сиренью. Тихо, душно. У калитки я замер: как встретит?
Посчитает полоумным? И прогонит вон? Повернуть назад? Чего ради…
Калитка отворилась.
– Проходи…
Анастасия Несчастная. Грубоватые мужские очертания лица, широкая в плечах, басовитый голос. – Я ненадолго. Можно на скамейке у палисадника?
Мы присели. Анастасия повернулась ко мне:
– У тебя курево есть?
Я некурящий. Но не хотел ей говорить об этом. Для отвода глаз полапал по пустым карманам.
Она усмехнулась:
– У тебя пальцы не желтые.
Сходила в избу. Вернулась с зажженной самокруткой:
– Сама выращиваю табак.
Едкий дым обволок нас, зазастил и без того сумеречный свет. Я не знал, с чего начать. А Анастасия молча курила. Глубоко вздыхала. Будто меня совсем не было рядом или я ей в доску знаком, что можно вот так преспокойно фамильярничать.
– Обожаю махряк. За его лютую злость. Проникает… Видишь ли, глубоко в душе оседает всякая дрянь. И оттуда ее ничем не вышибешь. И ежели так оставить, то потом, как раковая опухоль…
Из калитки вышел рослый пес. Он встал на задние лапы, а передними упружисто, будто отталкивая меня, уперся в мою грудь. Бойцовски откинув назад голову, нервно вздрогнул. Но зарычать не успел, хозяйка ударила его по морде:
– Максим, вали отсюда! Тоже мне…
Кобель, обидчиво фыркнув, скрылся во дворе.
– Тоже мне, выказывает ревность.
Анастасия закрутила еще цигарку. Кажется,