И вдруг на всю улицу раздаётся шесть звонких ударов:
– А-ри-ран! А-ри-ран!
И опять, и опять, как вчера вечером, звенит и звенит начало песни. Ах, как жалко, что дальше ничего не получается!
Старая мать, не переставая улыбаться, медленно поднимает лицо вверх к открытому окну.
… А-ри-ран, А-ри-ран – далёкая, высокая гора, за которой живёт счастье.
Ариран! Только бы дойти до её подножия!
А-ри-ран! Только бы достичь её каменных вершин! Тогда ты будешь счастливым. Но это – так далеко! Так далеко сказочная страна Ариран, существующая только в этой горькой, любимой старой песне…
Так пел, так сотни лет мечтал о счастье корейский народ…
Старая мать слушает: это её песня.
Начинается дождь. Сразу сильный и шумный и, видно, надолго: серым облакам конца нет.
Старая кореянка, свернув рулоном свою циновку, уходит в дом. Захлопываются окна. Лезет под веранду бурый пузатенький щенок. Летят по асфальту первые, мутные от пыли ручьи.
На веранде стоят чёрные кумасины, до краёв наполненные дождём.
Чиндальле – Что такое «чиндальле», Мён За? – Чиндальле – это цветок. Так по-корейски называется багульник. «Чиндальле» – это мои любимые стихи. Это стихи Пак Пхар Яна. Он написал их тридцать лет назад, когда у нас хозяйничали японцы. Знаете?
Знаю. Тогда вся Корея была тюрьмой. За решётки этой огромной тюрьмы бросали всё корейское: корейские книги и корейские обычаи, корейский язык и корейские песни, и белую одежду кореянок. На всё корейское ставилось слово «нельзя». И только работать можно было по-корейски: с утра до ночи, от зари до зари.
В те годы появилось в Корее новое слово. И хотя оно не было корейским, тех, кто называл себя этим словом, расстреливали и вешали на площадях сёл и городов и писали у них на груди: «Партизаны».
И вот в это страшное время молодой корейский поэт написал стихи о цветке чиндальле.
Вы просите меня воспеть чиндальле,
меня, бедного поэта, воспеть
эти одинокие цветы,
что цветут ранней весной на сопках
и безропотно гибнут от холодного ветра.
Какими словами воспеть их?
Слишком горько писать о них.
Они не цветут так ярко, как астры,
и так долго, как хризантемы…
Я могу только плакать над ними.
Вы, конечно, знаете эти цветы —
бледно-розовые предвестники весны.
Они расцветают в сопках,
на холодных ветрах,
когда не цветут ещё
никакие цветы на земле.
Чиндальле – предвестник весны.
Он первым идёт ей навстречу.
А то, что от злой непогоды
гибнут его нежные лепестки, —
такова трудная доля того,
кто идёт первым.
Вы знаете, почему я, бедный