– Ну как?
– Все чисто.
Голос Сэма Гринвуда прошелестел как ворох сухих листьев. Как целый самосвал листьев вперемешку с камнями.
– Жуткое место. – добавил он.
– А что там было? Что означали эти квадраты на плане?
Сэм пожал плечами.
– Тот, что рядом с лестницей оказался бойлером, а в подвале… – он задумчиво почесал затылок и посмотрел куда-то вдаль, – думаю, док хотел поставить там мини-котельную. Как-то так.
– Понятно.
Спустя минуту Марио услышал, как Сэм то ли откашлялся, то ли попытался сказать что-то, но у него это не получилось. Потом он заёрзал на месте, а доски под ним заскрипели ещё громче и протяжнее.
– Ты веришь в потусторонние силы, Мар?
Марио хмыкнул, как человек, который решал головоломку и прикидывал в уме разные варианты ответа.
– Как тебе сказать…
– Скажи как есть. Я не буду смеяться…
– С сегодняшнего дня – да.
Оба тяжело вздохнули и сначала Сэм, а потом Марио поднялись и зашагали обратно к автобусу. Они брели, время от времени сталкиваясь плечами как закадычные друзья. Где-то на половине пути оба остановились, Сэм быстро оглянулся на дом, потом посмотрел себе под ноги.
– Что такое? – спросил Марио. Он не стал оборачиваться, потому что «это плохая примета». И кроме того, его не покидало смутное ощущение…
– Никому не скажешь?
– Зуб, даю.
– Мне кажется, за нами смотрят… оттуда.
– Мне тоже.
– Оставим это между нами?
– Да. Пошли. Я что-то проголодался.
– Аналогично.
Сэм положил ему на плечо свою тяжелую руку. Остаток пути они больше не оглядывались, хотя оба чувствовали одно и то же. Чей-то тяжелый, толкающий в спину взгляд.
Подпевай детка! Ему это нравится!
(отрывок из романа «Песнь железнозубого крокодила»)
1
Для Витьки Иванова утро началось в семь утра, с привычной сигареты. Наташка, последняя, кто позарился на него, и первая, задержавшаяся с ним дольше чем на три месяца, подтрунивала над этой его привычкой всякий раз, поскольку сигарета предшевствовала завтраку, и никогда – наоборот.
Как и все бабы, она не утруждала себя размышлениями о причинах вещей, а потому для Витяя её болтовня значила не больше, чем бормотание постоянно работающего телевизора.
Да, он питался сигаретами и пивом. Да, ему нравились связанные с ними ощущения и менять привычки он не собирался ближайшие пару лет, а то и больше. В общем… перспективы довольно хорошие.
В десять возле парадной его ждали Ссык и Дрон. Ссыка на самом деле звали Костя. Он постоянно болел и почти половину школьного курса провел в пансионатах после того, как в восьмилетнем возрасте сунул в розетку пальцы, обмотанные фольгой. Что было дальше он не помнит. Цель опыта безвозвратно растворилась в недрах