– Ох, не знаю. – Мадам нахмурилась.
– Смотрю, не заладилось у вас с Форелью, – его глаза весело заблестели. – А ведь бедняга берёт на себя всю грязную работу.
Когда-то Мадам у него спросила, что за дурацкий псевдоним: Микола Васильевич Форель?
– А-а, не бери в голову, – отмахнулся он. – Тупые литературные игры: Николай Васильевич Гоголь, и был такой Килгор Траут, форель по-английски.
– Ну всё равно – зачем? У тебя ведь такое красивое имя…
– Смотри, – сказал он. – Всё просто. Это «Танцующие на крышах» – лучший мой роман. Его даже хвалили. И за три года тираж еле-еле пять тысяч. Со всеми допечатками. Форель же продал в общей сложности где-то пару миллионов. И права на сериалы. Новая книга подстегнёт продажи бэк-листа. Всё даже проще, чем хотелось бы. Но мы не жалуемся.
– Короче, продал душу дьяволу, – заключила она.
Сейчас Мадам смотрела на его довольную физиономию и не могла понять, что не так. Съехались бы они с Ольгой, что ли… Он, что, правда ничего не понимает, или привык бобылём? Ну, паранойя с его кабинетом, особенно с рабочим столом, которого и касаться-то можно только в его присутствии, но в остальном он… действительно милаха.
Потом Мадам сказала:
– Ты обещал купить новый пылесос.
– Купил. Да ещё «Борк». Я хороший?
– Сойдёшь. Я… Ну вот, Телефонист… Я имею в виду, что в конце его вроде бы поймали.
– Ага! – воскликнул он весело. – Значит, ты всё-таки читала.
– Ну-у, – Мадам пожала плечами. – Любопытно же узнать, кто твой работодатель.
– И чего, не понравилось? А автографы для подруг?
– Пишешь ты хорошо, – сказала прямо. – Но о такой гадости.
– Ну да, – кивнул он довольный. – Два миллиона человек тоже так решили.
– Я к тому, что в четвёртой книге всё закончилось. Там не до конца ясно, ловят его живого или…
– Да, я его закопал! – ухмыльнулся он. – Утопил. Убил гадину!
– Вот именно.
– Пришлось его воскресить. Рынок, читатели… Это они его вернули.
– Читатели виноваты…
– Такое не раз случалось. Остап Бендер, например.
– Это другое, – отрезала Мадам и удивилась неожиданным ноткам раздражения в собственном голосе.
Он посмотрел на неё удивленно:
– Не нравится тебе Телефонист, ясно. Мне тоже. В этом и фишка.
Она поморщилась: и правда, что на неё нашло? В конце концов, это его дело, как обеспечивать свой доход. Молодец парень! Из этого дохода он ей и платит, кстати… Вздохнула; он смотрел на неё и вдруг игриво и менторски протянул:
– Тёмные зеркала, Елена Павловна, тьма человеческой души никогда не заканчивается. Улыбнись ты уже.
– Ладно, – вздохнула ещё раз. – Да всё проще: если твой Телефонист в конце умирает… К тому, что с Бендером не требовалось ничего объяснять.
– Как ты всё чётко просекаешь! – похвалил он. – Да, его надо было вернуть правдоподобно. Что я и сделал. Всё здесь, – удовлетворённо