Прыгаем в песок.
На цепь сажаю катерок вертлявый.
А ты – в моей куртёшечке линялой –
бежишь, смеёшься, прячешься в лесок…
Не отыскать твоих следов в траве.
Свежо душе от ветра в голове!..
Электричка
Татьяне Батуриной
Момент прощания с тоской.
Вновь по утрам моим привычно
зелёной шумною строкой
в стихи влетает электричка!
Прощай, прокуренная грусть
ночных часов в кухнёшке тесной.
Неси, строка моя и песня,
колёс упругих стук и груз.
Дождём, в окно влетевшим, пахнет
и краской от газеты «Труд».
А в тамбуре смеются парни,
девчонок под руки берут.
И, душу мне тряхнув покрепче,
загрохотав и засверкав,
вдруг налетит составом встречным
необходимая строка!
А на платформе «Заводской»
из электрички – выселенье.
Момент прощания с тоской,
рождения стихотворенья.
Тверда платформа, сыровата.
Стук каблуков. Гудка басок.
И, от дождя чуть синеваты,
впадают
рельсы
в горизонт.
Голуби в цехе
Ивану Саране
Чумазые, живут на верхотуре,
слетая вниз за кормом в перерыв,
снуют привычно в грохоте и гуле,
про мир другой надёжно позабыв.
Лишь только потолки осветит солнце
и в лад станки внизу заголосят,
они с карнизов шмыганут в оконца,
пожмурятся на воле – и назад.
Покажется собратьям, просто страх –
житьё такое: в копоти и гаме.
Но лучше ль суетиться под ногами,
на городских жирея площадях?
То тут, то там они – как дети дыма…
В воздуховодах греются, в углах.
И никому на ум не приходило
прогнать из цеха этих бедолаг.
Напротив – не обидят даже словом.
Традиция давно заведена:
то корочку захватят из столовой,
то из дому, глядишь, кулёк зерна.
Живут-коптятся… Но тому и рады,
познав закон неброской доброты.
Зовут не «гули-гули» – «чертенята»…
И те, шурша, слетают с высоты!
Розы у проходной
Анатолию Черкасову
Там, где бетонные колоссы
весь день вбирали жёлтый зной,
в субботник высадили розы
напротив шумной проходной.
С завода ветер был неласков…
Но, замедляя ход шагов,
мы по утрам дивились краскам
и стойкой нежности цветов…
На них не выпадали росы,
не суетились там шмели.
Но мы любили наши розы
и сберегали, как могли.
Добрели от такой заботы.
Соединяли те цветы
с угрюмой тяжестью завода
внезапный лучик красоты.