– Итак – Великая Истина гласит: все – ложь! Все люди – лжецы, все вещи и дела – ложь. Вселенная, Время, Жизнь – все это космические шутки, из которых сплетены мелкие ежедневные обманы. Даже самой Великой Истине не стоит доверять.
Непанта прижала руку ко рту, скрывая усмешку:
– Не слишком оригинально – Этриан из Ильказара, пять веков назад… хотя все равно интересно. Ты всегда следуешь своей вере, то есть не говоришь ничего, кроме лжи?
– Конечно! – возмутился он, словно она оспаривала его достоинство.
– И это очередная ложь. – Она опять рассмеялась и тут же спохватилась.
Смех замер на ее губах, сменившись удивлением. Сколько прошло времени с тех пор, когда у нее появлялся настоящий повод для веселья? Неужели этот толстяк, который наверняка не такой дурак, каким притворялся, способен рассмешить ее и до слез?
– Почему ты проповедуешь столь странные вещи?
Сальтимбанко, едва скрывавший страх под беззаботной маской, задумался, прежде чем ответить. Сейчас лучше всего подходила полуправда, которая могла бы перевести разговор в иное русло.
– Неисчислимы ряды людей, которые считают меня не более чем хвастливым торговцем чепухой. Хей! Именно они – самые большие глупцы. Они приходят лишь затем, чтобы я развлекал их веселым зрелищем. А потом, уже после представления, многие подходят к бедному толстому идиоту и дают ему денег, чтобы уберечь от неприятностей, которые он сам себе создает. Только подумай, госпожа! В толпе перед башней сегодня было много народу – три, четыре, а может, и пять тысяч. Возможно, лишь тысяча из них пожалела несчастного идиота. Каждый бросил грош – всего один мелкий грош, хотя некоторые давали и больше, – в корзину, которую сторожил очень грустный и голодный осел, принадлежащий кретину-проповеднику. За месяц я неплохо заработал – десять крон с лишним. Так что пусть будет так и дальше, каждый день в году. Поскольку я человек экономный, я теперь стал богаче любого среди тех, кто смеется над проповедником-идиотом. Хей! И тогда я тоже смеюсь! Но тихо, молчком. Людей легко разгневать так, что они начнут убивать.
Сальтимбанко усмехнулся при мысли о том, как он одурачивал тех, кто считал его глупцом, но тут же понял, что поступил неосторожно, брякнув о накоплениях. В голове у него взвыли волки ужаса. Да, он был профессионалом, но так и не научился полностью подавлять эмоции, когда ситуация становилась напряженной. И все же ему удалось их скрыть.
– Тебе нравится, когда люди над тобой насмехаются?
– Хей! Я же актер, верно? Да, многие смеются над толстяком, и никакой радости с этого нет. Но толстяк этот известен тем, что его радует золото, столь хитрым образом добытое из чужих кошельков. В поединке между толпой и Сальтимбанко за то, кто кого больше одурачит, результат ничейный.
Непанта отвернулась к северному окну, вглядываясь в грозовые тучи, собирающиеся над Крачнодьянами. Затем она снова повернулась к Сальтимбанко, вырвав его из минутной задумчивости.
– Поужинаешь со мной сегодня? – спросила