– Н-н-ничего, – сказал я. – Просто слушали музыку.
– Это входит в твои должностные инструкции?
– Н-н-нет.
– Нервничаешь? Чувствуешь себя виноватым? Что с тобой не так?
– Джим брал мисс Хьюз на ежедневные прогулки в те дни, когда я… – вмешалась Рита.
– Когда вы не могли, потому что у вас мало персонала, – закончила Делия. – Я плачу не за то, чтобы о Тее заботился санитар.
– Джим хороший работник, – сказал Алонзо. – Один из лучших.
Делия фыркнула, повесила сумочку на плечо и посмотрела на меня.
– Держись подальше от моей сестры, если не хочешь искать другую работу. Вряд ли с твоим заиканием это простая задача.
Глаза Риты расширились, а Алонзо опустил взгляд в пол. Наступило молчание. Каблуки Делии прогремели по коридору и стихли.
– Извини, Джим, – сказала Рита. – Она расстроена, потому что защищает Тею. Я поговорю с ней.
– Не надо, – возразил Алонзо. – Мы просто должны делать то, что она хочет.
– После ухода медсестры Фэй у меня еще три резидента на попечении, – сказала Рита. – Если Джим не будет водить ее, мисс Хьюз придется пропускать свои прогулки. Я объясню это Делии. Она поворчит, конечно, но в итоге разрешит, ведь она желает сестре добра.
Алонзо нахмурился.
– Полагаю. Но Джим не должен водить мисс Хьюз на прогулки, пока ты не получишь одобрение от Делии. Последнее, что нам нужно, – это чтобы она привлекла доктора Пула.
Доктор Пул был финансовым директором санатория. Его любимым занятием было – увольнять персонал, чтобы сэкономить деньги.
Рита похлопала меня по руке.
– Извини за… неприятности, Джим. То, что сказала Делия…
– Так оно и есть, – перебил я, а кровь горела в жилах.
Алонзо собирался что-то сказать, но в конце коридора появился Хоакин.
– Эй, босс, есть минутка?
– Иду. – Он бросил на меня любопытный взгляд и ушел.
«Поздравляю, – хихикнула Дорис. – Теперь они все знают, что у тебя заикание, и Делия, вероятно, тебя вышвырнет».
Она была права. Если я буду осторожен, если не оставлю дело Теи профессионалам, мне придется начинать все заново, но уже в другом месте.
И я больше никогда не увижу Тею.
В тот день, убираясь в пустой комнате отдыха, я обнаружил новый рисунок на полке Теи. Я оглянулся на дверь, прежде чем взять бумагу. На носу корабля стоял Марк Антоний, в серебряных доспехах, под палящим красно-оранжевым солнцем. Он высоко держал меч, лицо воина излучало спокойствие. Каждая деталь была создана из цепочек слов.
«Она не просто хороша. Она гений».
Когда я стал читать цепочку, что составляла бок корабля, мое сердце остановилось.
Сожалею истинно синее синейшее небо глаза моя улыбка раздражает дождь боль боль боль
– Твою мать, – прошептал я.
Текст «Sweet Child O’Mine». Выхолощенный до сути. То, как песня прозвучала бы в закольцованном мозгу Теи.
Я развернул лист на девяносто градусов, следя за цепочкой вверх по мачте.
Желаю поцелуй добрые