– Лотарио, хочешь поехать с нами в университет? – весело сказал он.
– Сестра, что такое университет? – спросил малыш Христину.
– Это такое учебное заведение, где тебя могут выучить всем наукам, – весело объяснил вернувшийся пастор.
Ребенок обернулся к Юлиусу с серьезной миной.
– Мне незачем ехать с вами, у меня вместо университета есть сестра. Христина умеет и читать, и писать, знает французский и итальянский языки и музыку. Я никогда в жизни не расстанусь с ней.
– Увы! Ты гораздо счастливее нас, – произнес Самуил, – потому что нам с Юлиусом уже пора.
– Как! – воскликнул пастор. – Вы и дня у нас не пробудете? И поужинать не хотите с нами?
– Тысячу раз благодарим, – ответил Самуил, – но нам сегодня же надо попасть в Гейдельберг.
– Но ведь вечером нет занятий!..
– Да, но нам необходимо быть там по более серьезной причине. Юлиус знает, почему именно.
– Давайте прикинем, – сказал пастор, – до Гейдельберга не больше семи-восьми миль. Вы успеете туда к вечеру, выехав и в четыре часа, а тем временем ваши лошади отдохнут, да и жара спадет.
– Невозможно: дело очень срочное. Лучше приехать раньше, чем опоздать. Правда, Юлиус?
– В самом деле?.. – спросила Христина, устремив на Юлиуса взгляд своих прекрасных глаз.
Юлиус не мог устоять перед этим взглядом.
– Слушай, Самуил, – сказал он, – не будем обижать наших радушных хозяев. Право, мы можем уехать отсюда ровно в четыре часа.
Самуил бросил сердитый взгляд на Юлиуса и на юную девушку.
– Ты желаешь этого? Хорошо, я согласен.
– И прекрасно! – воскликнул пастор. – До трех часов я успею показать вам свои коллекции и сад, господа, а потом мы все пойдем провожать вас. Вы увидите: та дорога, которая показалась вам ночью такой ужасной, днем, при солнце, – просто восторг! Вероятно, мы даже встретим там нашу колдунью. Действительно, она как будто немного странная, но только в самом христианском смысле этого слова – это целомудренный и святой ребенок.
– Ах, мне очень хотелось бы увидеть ее днем! А теперь пойдемте смотреть ваш гербарий, – сказал Самуил, вставая. И, проходя мимо Юлиуса, шепнул ему на ухо: – Я займу отца разговором. Чувствуешь мою преданность?
И он действительно разговорился с пастором, так что Юлиус некоторое время оставался наедине с Христиной и Лотарио. Теперь они уже не испытывали прежней неловкости. Впечатление, произведенное Христиной на Юлиуса, становилось только сильнее и глубже. Он никогда еще не встречал такого живого, ясного личика, в котором можно было прочесть, как в открытой книге, все невинные порывы девственной души. Взгляд Христины быль чист, как хрусталь, и обнаруживал прелестное, преданное сердце. Все существо ее дышало кротостью и добротой. Она напоминала собой светлый майский день. Присутствие