В балагане раздались крики, свист, поднялась страшная суматоха, но Сиди-Коко, казалось, ничего не слышал и видел только одну Мариетту. Между тем шум до того усилился, что на сцену явился содержатель труппы, подошел к Сиди-Коко, поднял куклу и, вернув ее чревовещателю, что-то тихо ему сказал. Тогда Сиди-Коко продолжил представление, но исполнял его далеко не так хорошо, как прежде. По выражению его физиономии можно было заключить, что он сам не знает, что говорит и что делает; через несколько минут он поклонился публике и скрылся. Не знаю, что происходило дальше, потому что Мариетта взяла меня за руку и вывела из балагана.
Когда мы вышли, ночь была очень темной, а площадь и улицы совершенно пусты. «Проводить ли мне вас?» – спросила я Мариетту. «Да», – ответила она.
Мы шли быстрым шагом, не говоря ни слова. «За нами идут!.. Нас преследуют!.. – вдруг прошептала мне на ухо Мариетта. – Бежим!» И мы побежали. Но человек, преследовавший нас, бежал гораздо быстрее. Вскоре он настиг нас. «Мариетта, дорогая Мариетта! – сказал он тихим, нежным голосом. – Остановитесь, умоляю вас, мне необходимо поговорить с вами…» – «Нам не о чем говорить», – ответила Мариетта, но все же остановилась.
Голос преследовавшего нас человека показался мне знакомым, и я с любопытством обернулась. Хотя ночь еще была черна как уголь, глаза мои мало-помалу привыкли к темноте, так что я могла различать предметы довольно отчетливо. Я не ошиблась: это был Сиди-Коко…
– Неужели? – вскрикнул Фовель. – И этот несчастный фокусник говорил таким образом с кроткой, невинной Мариеттой! Это просто невероятно!
– Но я не вижу до сих пор положительно ничего, что компрометировало бы несчастную жертву, – заметил судья. – Этот чревовещатель, возможно, порядочный малый, к тому же ясно, что Мариетта была слишком далека от того, чтобы с ним кокетничать… Не будем же делать смелых заключений, посмотрим, что произошло дальше… Продолжай, малютка.
– Мариетта и Сиди-Коко разговаривали довольно долго, но я не могла слышать всего, потому что они говорили чрезвычайно тихо, медленно шагая вперед. Мариетта, насколько я поняла, корила его за ремесло, которое он себе избрал… Чревовещатель же говорил, что, когда вышел из полка и не обнаружил Мариетту в том городе, где ее оставил, он пришел в отчаяние и не мог заниматься ничем другим, это же занятие он не считает бесчестным… Потом он сказал, что любит ее всеми силами души и хочет жениться на ней, что он поговорит с Ландри… Мариетта ответила, что Ландри, однажды уже отказавший ему, наверняка откажет и на этот раз и вряд ли вообще примет его. Он просил, умолял, но Мариетта осталась непоколебима. Она быстро подошла ко мне, взяла меня за руку и сказала Сиди-Коко: «Не преследуйте меня больше… Я не хочу этого!..» Увлекая меня за собой, она побежала так быстро, что я едва успевала за ней. Молодой человек не осмелился возражать, но мне казалось, что я слышала на дороге, позади нас,