– А взглянуть бы надо, – вдруг предложил Никита Репей, кивнув на хищных птиц. – Уж больно любопытно. Не станут они так беспокоиться, если…
– А что? – встрепенулся и Матвей Ширшов, отвлекаясь от невеселых мыслей. – Татар там нет, думаю, но поглядеть надо.
Казаки повернули лошадей на запад и прошли саженей двести мелкой рысью.
– Гляди-ка!
Казаки, придерживая лошадей, удивленно глазели в траву. Там кто-то копошился.
– Вишь ты! – присвистнул Никита. – Человек!
Подъехали ближе, стали кругом. Человек в грязном рванье был жив и всадников видел. Пытался он привстать и что-то сказать, но, видно, сил не хватало.
Двое казаков спешились, подходя к незнакомцу. Был он страшно худ, глазами только зыркал на казаков, рукой махнул, пробормотав что-то невнятно. Слова тонули в грязной, свалявшейся, как пучок соломы, бороде. Несмотря на внешний вид, чувствовалось, что человек еще молод.
И чуткий Матвей Ширшов слова разобрал:
– Он про татар говорит, братцы!
Показалось ему, что он где-то уже видел этого мужика.
– Подкова твоему волу! – вдруг крикнул Никита. – Так ведь это Тимоха Медников! – И повернулся к Ширшову: – Узнаешь, Матвей?
И верно, то был Тимофей Медников, теперь уж и Ширшов не сомневался. Три месяца назад исчез он бесследно вместе с несколькими другими казаками. А полтора десятка их мертвыми нашли на шляхе. Понятно всем стало, что остальных татары с собой увели в Крым.
Матвей быстро соскочил с коня, подошел к Тимофею, присел, проведя рукой по спутанным блеклым волосам:
– Тимофей, слышишь меня? Это я, Матвей Ширшов! Узнаешь?
Тимофей еле заметно кивнул.
– Откуда ты? Из Крыма? От татар?
И снова кивок. В помутневших глазах Тимофея как будто прояснилось.
– Попить дай…
– Сейчас, сейчас.
Дали ему вина. Он сделал несколько глотков, помолчал, потом выдохнул:
– Из Крыма я… убег…
– Мы уж тебя схоронили.
– Рано хоронить.
– А еще кто с тобой был?
– Игнат, Самоха…
– Где же они?
– Игнат погиб. Его татарин зарубил. Про Самоху не знаю.
– А с тобой еще кто бежал?
– Я один смог убежать.
– Про Архипа ничего не слышал?
– Нет. А разве не убили его?
– Среди мертвых его не было. Семен от тоски изводится. Думает, что Архип у татар в неволе.
Подняли Тимофея казаки, он стоял пошатываясь.
– Наверное, на твоего посадим, – сказал Матвей, глянув на Арсения. – Он у тебя смирный.
Рябое лицо Арсения на солнце покраснело. Сам он хмурился, как будто не нравилось ему, что Тимофея Медникова нашли они в степи.
– Ладно, может, и так, – сказал он, отвернувшись.
Тимофея доставили на хутор Лебяжий.
Солнце клонилось к закату. Снизу оно казалось каким-то невероятно огромным