– Я думаю, что если мы прекратим допрос, то ничего не потеряем, – согласился прокурор. – Ничего дельного мы больше не выясним.
– Вы слишком доверчивы, – заметил прокурору Вэнс, возвращаясь к столу. – Чем больше вопросов мы задаем, тем дальше в чащу забредаем. Я уверен в том, что профессор Диллар был не совсем искренен с нами. У него есть кое-какие подозрения, которые он почему-то не стал озвучивать. И зачем ему понадобилось заносить лук в дом? Кстати, Арнессон сразу спросил его о том же самом. Неглупый парень, этот Арнессон. Обратите внимание и на нашу спортсменку с крепкими мускулами. Она почему-то сразу исключила всех членов своей компании из числа злодеев, не забывая и про себя. Похвально, но, пожалуй, это не соответствует истине. Пайн тоже умалчивает о чем-то, но правды от него нам вряд ли удастся добиться. Вот он утверждает, что все утро провел в комнате Арнессона. Он, наверное, и не знал, что профессор был на веранде и грелся на солнышке. Это его алиби про кладовку кажется мне не слишком убедительным. Что касается нашей вдовы Бидл, так мне сразу стало ясно, что она недолюбливает общительного мистера Драккера и как только поняла, что его можно поддеть, то не преминула воспользоваться такой возможностью. Ей «показалось», что она слышала его голос из подвала. Но слышала ли на самом деле? Кто знает… Не исключено, конечно, что, собираясь домой, он застрял в клубе, рассматривая разные стрелы и луки, и столкнулся там с молодыми людьми, которые как раз в это время пришли к Белль… Но в этом мы сами должны разобраться. Не мешало бы побеседовать с мистером Драккером…
На лестнице раздались шаги, и в гостиную вошел Арнессон.
– Ну, и кто же убил нашего Птенца-Робина? – усмехнулся он.
Маркхэм хотел что-то сказать ему, но Арнессон предупредительно поднял руку и продолжал:
– Одну минуточку, прошу вас. Я хотел предложить вам свои услуги в благородной попытке восстановления справедливости. Дело в том, что печальные события, связанные с гибелью мистера Робина, импонируют духу моей натуры ученого, пребывающего в вечных поисках истины. Я думаю, что именно я разгадаю эту тайну, используя свой математический ум. Я выведу нужную формулу.
– Вы уже пришли к какому-то решению? – насторожился Маркхэм. Он много слышал об удивительных умственных способностях Арнессона и относился к нему с уважением.
– Увы, уравнение еще не готово, но я всегда мечтал заняться работой детектива и спуститься на грешную землю. И виновата в этом моя ненасытная любознательность ученого. Надеюсь, вы меня понимаете. Я уже давно убедился в том, что математические законы можно применять и в повседневной жизни. И я не понимаю, почему местонахождение преступника нельзя рассчитать с такой же точностью, с какой была подсчитана масса еще не открытой планеты Нептун, исходя только из наблюдений за отклонениями орбиты Урана. Надеюсь, вам знакома эта история? Так вот, мистер Маркхэм, – продолжал Арнессон, немного помолчав и набив трубку табаком, – мне хотелось бы применить в вашем абсурдном случае рациональные законы точной науки, которые использовал