– Простите, Александр Андреевич, у меня и в мыслях не было учить вас. Да как же это можно! Простите!
– То-то же. Прощаю. И запомните: дают – бери, бьют – беги. Скоро у вас такой работы прибавится.
На следующий день заведующий кафедрой объявил, что все отсортированные истории болезни сотрудники могут сдать студентке Белоусовой для заполнения титулов карт, дабы не тратить на это свое драгоценное время.
Галя упорно трудилась, работы у нее было не на один месяц, а потому она оборудовала в одном из подсобных помещений хирургического отделения лежанку, где часто ночевала. Чем чаще девушка видела профессора, тем больше открывала в нем новых черт, ей все в нем нравилось, она престала бояться, когда он сердился, она рада была видеть его любого, веселого и уставшего, чем-то недовольного и задумчивого, лишь бы только видеть его, его одного. Она влюбилась.
Луганцев тоже волновался, когда Галя долго не появлялась, он думал о ней, ему необходимо было ощущать ее присутствие рядом и тогда работалось легко и споро. Друг с другом они говорили мало, работали себе, каждый делал свое дело. Беседы велись только за чаем, о котором всегда заботилась Галя, и к чаю готовила что-нибудь вкусненькое, за что профессор ее всегда хвалил.
Но однажды Луганцев заметил какую-то тень на лице студентки, она была менее быстра, чем обычно, задумчива и без искры в глазах.
– Что случилось, Галина Викторовна?
Она молчала.
– А я думал, мы друзья и можем доверять друг другу.
– Тетя у меня заболела и, похоже, серьезно.
– Что за болезнь? Диагноз поставили?
– Да что-то по-женски. Мне и говорить неудобно.
– Ты не обидишься, если я назову тебя дурочкой? Немедленно, сейчас же вызывай к тете «скорую», а как скажешь диспетчеру тетин адрес, передашь трубку мне. – Луганцев пододвинул телефонный аппарат к Галине.
Студентка сделала все, как велел Александр Андреевич.
– Здравствуйте, говорит профессор Луганцев, соедините меня со старшим врачом смены… Доктор Спиридонова, вызов на улицу Шаумяна считайте моим, пациентку доставьте в гинекологическое отделение нашей больницы, ее осмотрит мой коллега, заведующий кафедрой акушерства и гинекологии.
Профессор положил трубку и устремил свой строгий взгляд на Белоусову:
– Голубушка моя, ты поняла, почему я тебя назвал дурочкой? – И не дав девушке ответить, продолжил: – Да потому, что ты уже почти врач, а для врача нет срамных органов, все органы важны, без любого жизнь неполноценна. А тебе говорить неудобно. Стыд! Срам! Разве я вас этому учу? Думаю, и другие профессора говорят вам то же самое. Еще раз услышу, накажу, несмотря на нашу дружбу… Сейчас же одевайся и – в гинекологию встречать тетю.
Тетю прооперировали, она через пару недель была дома, племянница ухаживала за ней, а у самой в голове