Пугая обывателей, всю ночь из окон дворца неслись громкие пьяные крики да девичий визг.
Эпилог
Расправившись с Марией, Иоанн Васильевич принялся за княжича Петра. Для начала он выдрал у него передние зубы. Лениво позевывая, вопрошал:
– Так кто погубил княжну?
Петр плевался кровью, с ненавистью глядел на царя:
– Ты и есть ее погубитель! Скажи, государь, какой ты ей муж: ободран, зело пропит! Одумайся, в ад ведь пойдешь! Всех ты мучишь, духу лукавому поклоняешься.
– Пусть тебя Малюта спрашивает, коли мне грубишь! – напускал на себя смиренство государь.
Скуратов подвесил княжича на дыбу, выворотил члены. Тот непреклонно, стеная, вопил:
– Государь погубитель сестры! А ты, собачье отродье, дьявола сын.
Иоанн Васильевич вдруг всех поразил, приказав:
– Отпусти, Малюта, княжича! Он не ответчик за сестру.
– Твоя воля, государь!
Малюта, однако, ослушался. Петра он взял под стражу. Жаждая крови, в тот же день Малюта отправился в застенок и перерезал княжичу горло.
Тем временем тучи сгустились над головой Никиты Мелентьева…
Тайные проказы
В Троицкой церкви Александровой слободы царил сумрак. За маленькими решетчатыми окошками давно стемнело. Тихо потрескивали свечи, бросая неверный колеблющийся свет на два закрытых дубовых гроба. Панихиду служил священник отец Никита. Вместе с гробами он по воле Иоанна Васильевича был на розвальнях доставлен из Москвы.
Вдруг отец Никита совершенно отчетливо услыхал, как в одном из гробов раздался сдавленный стон, потом крепко, словно головой, что-то стукнуло в крышку. На скамейке в углу тихо дремал стражник. Он, кажется, ничего не слыхал. Других свидетелей в церкви не было. И вновь из гроба донесся какой-то шорох. Священник заторопился, закончил молитву. От ужаса тряслись руки и холодело сердце…
Фаворит
Государев сокольничий Иван Колычев был громадным детиной с гривой белокурых волос, с озорным блеском глаз, весьма любивший различные забавы. Иван был неутомим во время пиров и царских охот, умел зараз съесть жареного поросенка и выпить полведра фряжского вина.
Еще умел Иван ловко играть в шахматы – равных тут ему не было, даже всех иностранных гостей и послов обставлял. Проигрывал он единственному игроку – государю. И поступал разумно: государь не любил шибко умных.
И еще всех обошел Иван в делах амурных. Законы женских теремов суровы. Не то что поцеловать – зреть лицо девицы или женщины из чужого дома – дело невероятное, но сокольничий, поди, знал секрет. Говорили, что сама царица Анна, теперь по воле государя уже скромная черница Дарья, не устояла против его ласк. Да и то: грех сладок, а человек падок.
Из-за этого самого притягновения к блудному греху и начались у Ивана неприятности. Был у него старинный знакомец, тоже большой любитель шахматной игры, Дмитрий Хвостов. Сей муж