– Зачем мне взламывать мой собственный аккаунт? – спросил он и напрягся, словно приготовившись к бою.
– Если бы вы…
Она не договорила, и он сразу насторожился.
Он поставил чашку с недопитым кофе на лакированный деревянный стол.
Она сглотнула и осторожно посмотрела на Габриеля из-под ресниц.
Он усмехнулся:
– Вы понимаете, что я могу приказать вас арестовать? – Ему было даже страшно это представить. Он выдвигал обвинения в прошлом, когда нарушались законы. Он никогда не задумывался о том, как защитить себя, и всегда искал справедливости через законные процедуры.
Но всегда есть исключения из правил.
– Вы можете вызвать полицию, – согласилась она тем же тоном. – Однако я не сделала ничего противозаконного. Пока.
– Ага. Вы заложили кибер-бомбу. – Ему следовало прийти в ярость, но он настолько поразился ее смелости, что хотел смеяться. Она хотя бы понимает, с кем говорит?
– Давайте назовем это стимулом. – Она посмотрела на него кристально чистыми, как Карибское море, глазами. Спокойное и привлекательное море, полное акул и смертоносных медуз.
Габриелю хотелось увидеть, как меняется цвет ее глаз, когда он овладевает ею.
– Называйте это как хотите. Я звоню в полицию. – Даже ему казалось, что он блефует. Он неторопливо вынул телефон из кармана.
– Если я не войду в аккаунт в ближайшее время, обо всем узнают журналисты, – сказала она.
– Моя бабушка содержала опиумный притон? Какие страшилки вы можете рассказать о ней?
Насколько он знал, худшим преступлением Мэй Чен была упорная обида на дочь, которая выбрала себе в мужья неподходящего человека.
Выражение лица Лули стало пустым.
– Я предпочитаю не говорить об этом.
– Потому что вам нечего сказать.
– Потому что доброе имя вашей бабушки будет опорочено, а она хорошо ко мне относилась.
– И все же вы разрушите ее репутацию, чтобы получить от меня то, чего хотите.
– Я скажу правду, – серьезно и спокойно произнесла она.
– Это связано с моей матерью?
– Вовсе нет, – удивленно ответила она.
– Что тогда? Я не люблю отгадывать загадки.
Она поджала губы и посмотрела на дверь, чтобы убедиться, что та плотно закрыта.
– Торговля людьми и принудительное заключение.
– Ха!
Она не смеялась.
– Идиотское обвинение, – сказал он. – Кого она удерживала – вас?
Она сглотнула:
– Спросите любого сотрудника, сколько раз я была у входной двери этого дома. Они скажут вам, что сегодня я была там впервые за восемь лет.
– Потому что вы попросили их так говорить? У вас есть сообщники?
– Я действую в одиночку. Я удивилась бы, если бы кто-то еще знал мою ситуацию. – Она настороженно посмотрела на него. – Репутация вашей бабушки пострадает, если сотрудники