Оба сразу же преклонили колени и почтительно склонили головы. Я произнес властно:
– Лорды…
Они чуть-чуть поклонились, я сказал все тем же царственно-властным голосом:
– Что бы ни привело вас в мой лагерь, пусть это будет нужным и полезным делом. Вы можете полностью довериться герцогу Шварцкопфу, он пользуется моим полнейшим доверием.
Оба, не поднимаясь, смотрят мне в лицо с тем вниманием, когда слова почти не слушают, стараясь прочесть недосказанное, что должно проступить в выражении лица, но я держусь как фараон на троне, и после короткой паузы сделал движение пальцами, что все всегда понимают правильно.
Послы поднялись, поклонились еще и, прижав шляпы к груди, одновременно отступили, не поворачиваясь. По церемониалу нужно сделать два шага, потом повернуться и выйти, что они и проделали, это в тесном шатре не получалось, и там подобные им выходят, пятясь, словно мелкие просители из чертогов восточного сатрапа.
Шварцкопф пробормотал так тихонько, что кроме как в этом зале и двух соседних его могли и не услышать:
– Я польщен, но… почему вы не возжелали…
– А догадайтесь, дорогой друг.
Он пошевелил могучими плечами.
– Ну… полагаю, раз в вашей руке меч длиннее, то вам не изволится вести переговоры с мелкими лордами.
– Верно…
– Вы хотите, – проговорил он с сомнением, – чтобы прибыл сам король Буркхарт Третий?
– Точно!
– Это еще не все?
– Не все, – согласился я. – Постарайтесь догадаться о главной причине!
Он покачал головой.
– Теряюсь в догадках.
Я поднялся с трона, хлопнул его по плечу.
– Не пора ли вам самому упражняться принимать послов?..
Он неуверенно заулыбался, еще не понимая, зачем ему это здесь, но чувствуя, как далеко впереди восходит солнце Скарляндии.
Во дворце оживление, прибыли фрейлины, разбежавшиеся после сдачи города нашим войскам, хотя надо привыкать говорить «моим войскам».
По одной не решались, но после слухов о короновании завоевателя принцем и о том, что никого не грабят и не насилуют, откликнулись на призыв графа Дэниэла Чарльза вернуться и составить свиту принцессе, что прибыла вместе с тем самым ужасным Ричардом.
Оживились не только мои орлы, истосковавшиеся по молодым женщинам своего круга, но и ламбертинцы, привыкшие видеть во дворце самых красивых и знатных леди герцогства.
Из прибывающих почти половина новеньких, все чистенькие, благовоспитанные, платья густо осыпаны бисером и прошиты золотыми нитями.
Народ сразу ломанулся навстречу, а там выстроились в две шеренги, пропуская их посредине, смотрят влюбленно-почтительно, даже вроде бы не раздевают взглядами. Девушки в самом деле выглядят крайне добропорядочными и скромными, даже вырезы у платьев почти ничего не открывают, опускаясь всего на два пальца ниже горла.
Некоторые из самых храбрых орлов пытались заговорить с ними, другие просто восклицали:
– Смотри,