Это старание оградить себя от всего, что может скомпрометировать, поглощает крестьянина без остатка. Не существуют ли тысячи примеров того, что селяне, призванные в суд для дачи показаний на процессах, боясь мщения преступника или его родных и друзей, отказывались отвечать на вопросы, даже в том случае, если их за это подвергали законному наказанию…
Теперь, когда мы закончили необходимые объяснения, вернемся в кухню гостиницы. Днем свет врывался в нее через два широких окна и отражался на блестящих полированных дверцах старого дубового буфета. Но в настоящую минуту эта просторная комната слабо освещалась маленькой лампой, стоявшей на столе в центре комнаты, и несколькими догоравшими головнями в очаге.
Все семейство Арну было в сборе, за исключением старшего сына – Жозефа. У самой печи, так что ее деревянные сабо почти касались огня, сидела на табурете Агнесса Шассар. Почтенной вдове было шестьдесят лет. Копна седых волос выбивалась из-под ее крепового чепчика и двумя правильными волнами разделялась надо лбом, покрытым бесчисленными морщинами. Ее черные глаза постоянно бегали и хранили злое выражение. Нос напоминал орлиный клюв, тогда как морщинистые губы сохранили, несмотря на солидный возраст хозяйки, выражение необыкновенной энергичности.
По словам старожилов, трактирщица была когда-то дивно хороша и имела много поклонников. Но все – и богатые, и бедные – потерпели неудачу. Дочь бедных поденщиков, вышедшая замуж за такого же бедняка, жена Шассара, по-видимому, очень строго относилась к супружеским обязанностям. По ее мнению, это было единственное верное средство приобрести то, чего им не хватало, – деньги. Может быть, посредством честности в браке она хотела скрыть что-то другое. Во всяком случае хозяйку трактира «Кок-ан-Пат» нельзя было заподозрить в супружеской неверности. Ее репутация стояла выше любой клеветы. А одному богу известно, сколько было злых языков в Виттеле!
Одетая в юбку и блузу темного цвета – она не снимала траура со дня смерти мужа, – вдова Арну сидела молча и вязала. Лицо ее хранило выражение суровости и озабоченности. Старшая дочь Марианна шила что-то, сидя у стола, за которым двое ее братьев играли в карты. Высокая ростом и очень похожая на мать, Марианна напоминала те двуполые существа, с их достоинствами и недостатками, с их мускулистыми руками и ногами, которым скульпторы отдают предпочтение перед всеми другими для создания своих шедевров.
С рыжим шиньоном, скрученным на затылке, и мужским профилем, с выдающейся верхней губой, девушка казалась необыкновенно сильной и выносливой. Ее светло-карие глаза, проницательные и смелые, давно уже воспламенили всех искателей приключений в окрестностях. Сколько раз ей уже объяснялись в любви! В ответ она, нисколько не смущаясь, заявляла: «Если мне понравится кто-нибудь, я не буду стесняться и скажу ему прямо…