– Митрошка, – строго говорил Званцев роботу. – Займись делом!
– Я и так им круглые сутки занимаюсь, – бурчал тот в ответ. – А это уж личное, Званцев, я же тебе не мешаю бездельничать и иллюстрированные журналы листать.
Званцев смирился.
Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Хотя представить себе плачущего Митрошку он просто не мог. К роботу эта идиома явно не подходила.
– Пусть его, – сказал и Дом. – По крайней мере, линия связи чаще свободна будет.
Был очередной вечер, наполненный бездельем и ленивой дремотой. Лень обуяла Званцева настолько, что телевизор смотреть не хотелось, хотя по пятьдесят седьмому каналу и фильм хороший показывали – «Собор Парижской Богоматери», да и кроме него было что посмотреть, даже военные историки, словно сговорившись, в этот день наперегонки раскрывали загадки истории – от бомбежки Ковентри до создания нацистскими врачами зомби для охраны «Волчьего логова», в котором одно время жил германский фюрер Адольф Гитлер. А еще они раскопали историю ракетного подземохода, созданного в сталинском Советском Союзе, и увлеченно перемывали косточки всем, кто препятствовал созданию этого крайне полезного изобретения. И еще обещали показать историю создания архангельским самородком подводной лодки во времена Петра Великого.
Робот Митрошка сидел в лаборатории.
Поэтому Званцев даже не удивился, услышав оттуда голос робота.
– Я же говорил, говорил! – громко сказал Митрошка. – Званцев, иди сюда! Дом, смотри, смотри!
Званцев вздохнул и лениво прошел в лабораторию.
Митрошка сидел перед муфельной печью, вытянув глазной стебель и заглядывая таким образом в глазок муфельной печи.
– Что тут у тебя? – спросил Званцев и машинально открыл дверцу печи.
– Осторожнее! – вскрикнул Митрошка.
Поздно!
Из пышущего жаром муфеля выскользнула прозрачная ящерка. Теперь она казалась желто-алой. Ящерка скользнула на пол и побежала. В том месте, где ее лапки касались пола, образовывались длинные черные пропалины.
Митрошка схватил бокал с водой и вылил на ящерку. Раздался пронзительный треск, словно в Доме били стекла. В одно мгновение ящерка помутнела, окуталась сетью мельчайших трещинок и с оглушительным хлопком разлетелась на мелкие осколки, усеявшие пол комнаты.
В комнате, отведенной Домом под лабораторию, наступила тишина.
– Митрофан, – сказал в этой тишине Дом. – Я имею заявить, что ты – дурак!
– Здрасьте. – хмыкнул робот Митрошка. – Нет, Званцев, ты видел? Мы его в компанию приняли, можно сказать,