– Вот вы заладили: люди, люди, – неожиданно сказал он, словно продолжал со Званцевым какой-то давний разговор. – А собственно, чем вы от роботов отличаетесь? Тем, что ваше свободное программирование осуществляется не принудительным порядком, а через естественные рецепторы? Или тем, что вам информацию дают в час по чайной ложечке: родители, воспитатели, учителя? При этом заметь, весьма и весьма разжеванную информацию. И носители у вас органического происхождения. Согласен, емкости они неимоверной, но вы-то из этих объемов все равно используете процентов десять, верно? У меня память, конечно, поменьше, так я же ее задействую на восемьдесят девять процентов. И при этом никогда ничего не забываю.
– Ну и что? – сказал Званцев, глядя вниз. В серо-зеленых зарослях водорослей виднелись темные проплешины, и из них вырывались маленькие пузырьки воздуха. Активный участок занимал куда большую площадь, нежели ожидал Званцев. – Не забывай главное, Митроха, люди наделены воображением, у них развито творческое начало. Потому мы и создаем машины вроде вас.
– Это еще посмотреть, кто кого создает, – сказал Митрошка. – К моим модульным блокам ни один человек не причастен, все машинами создано и продумано. Главный, правда, был человеком. Так ему только подпись пришлось сделать на технической документации. Но я к чему? Вот если бы вы научились на свои органические носители записывать готовые программы, вы бы дальше ушли. Не надо ждать, чтобы, скажем, повар в человеке вызрел, записал на его диски информацию о приготовлении пищи, рецептуру там, вкусовые качества продукта и – пожалуйста! Можно к плите подпускать.
– Много болтаешь, – строго сказал Званцев, спускаясь ниже. – Давай гравитометр!
Приборов, улавливающих гравитационные колебания, у него было не больше десятка, а требовалось значительно больше. Недостаток в оборудовании Званцев восполнил хитроумной схемой, рассчитанной еще дома, и сейчас расставлял приборы, сверяясь с ней.
– Вот ты думаешь, Митроха, – бормотал он, закрепляя прибор в проплешине среди водорослей, – что мы с тобой ерундой занимаемся. А мы занимаемся самым что ни есть наиважнейшим делом. Что главное для человечества? Да что там человечество, ты скажи, что для тебя, робота, самое важное?
– Энергия, – не задумываясь, сказал сверху Митрошка.
– Именно, – Званцев активизировал прибор и поплыл дальше. – А ты можешь себе представить, какие запасы энергии хранит земное ядро? А если ее приручить?
– Хорошо всем будет, – сказал Митрошка, – и людям, и роботам.
– И выходит, что плаваем мы с тобой не для своего удовольствия, а в интересах всего человечества, – Званцев включил винт и двинулся вперед в направлении скал.
Митрошка от него не отставал.
– Званцев, ты не гони, – сказал он. – Я тут тебе сюрприз приготовил.
– Какой еще сюрприз, – возразил вулканолог. – Нам с тобой еще грести