– И как, угомонились? – это был вопрос по существу, поэтому Матвей его и задал. Что, если этот озабоченный лемур не перестал изменять сожительнице и его Злата запалила, то… Он мог ее убить. Из собственной практики Абрамов знал, что внешне безобидные люди способны на самые жестокие преступления.
– Не сразу, но… – Лемур грустно улыбнулся. – У Златы не забалуешь.
– Какой она была?
– Доминирующей. Бабой с яйцами. И мне это нравилось. Я представлял себе, как буду подчинять ее в постели…
К счастью, он быстро опомнился и перестал озвучивать свои сексуальные фантазии. «Ты на самом деле такой эротоман или прикидываешься? – подумал Матвей. – Если последнее, то зря. Сексуально озабоченные люди очень нестабильны и вызывают подозрения…»
– Имелись у гражданки Ортман враги? – задал очередной вопрос Абрамов.
– Вряд ли. Недоброжелатели – вполне возможно. Она была жесткой, прямолинейной. Что не нравилось, тут же высказывала в лицо. Таких не очень любят, но злость не копят – сразу понятно, с кем имеешь дело, и не ждешь подвоха.
– Согласен. Но Злату Эрнестовну все же убили. Кто мог желать ее смерти, как считаете?
– Я не верю в предумышленное… Поэтому отвечу – никто. Злата, скорее всего, стала случайной жертвой. Нарвалась. Она могла.
Едва он закончил предложение, как дверь распахнулась, и в кабинет вошла дама – элегантная, с приятным лицом. Она походила на преподавательницу словесности в частной гимназии.
– Здравствуйте, я Елена Алешина, – представилась женщина. У нее и голос был учительский, хорошо поставленный. – Извините за опоздание.
– Леночка, все хорошо? – тут же вскочил Евгений и кинулся к ней.
– Да, милый. – Она по-матерински похлопала его по плечу. – Иди, теперь я сама.
– Мне нужно что-то подписать? – спросил «лемур» у Абрамова. Тот покачал головой.
И Евгений покинул кабинет, бросив Елене:
– Подожду тебя в коридоре.
Когда следователь и свидетельница остались наедине, она, еще не сев на стул, выпалила:
– Вы Женькины слова всерьез не принимайте.
– Какие?
– Любые. Он фантазер.
– Ваш сердечный друг ничего не успел рассказать… Разве что о своем кобелизме.
– Любимая тема, – вздохнула Елена.
– Так он не озабоченный?
– Еще какой. Но Женя из теоретиков, а не из террористов… Ну, вы понимаете? – Матвей кивнул. – На прежней работе у него были проблемы из-за этих его разговорчиков, сальных шуток, двусмысленных взглядов… К себе я взять Женю не могла – стыдно, выручила Злата.
– Он был влюблен в нее, да?
– Скорее, озабочен. Злата олицетворяла собой типаж Госпожи, а такие, как Женя, мечтательные тихони, еще и без отца росшие, тянутся к подобным женщинам. Вожделеют их. Она со смехом рассказывала мне, как Женечка своровал ее носки, когда она сняла их у его тетки, и что с ними потом творил, мы только гадали…
– Она не принимала его всерьёз и называла «сынком»?
– Да.
– Но