В городе были больницы, скорая помощь для людей и животных, аптеки, классические гимназии, женские и мужские коммерческие училища, музыкальные, торговые и железнодорожные школы, духовная семинария, библиотека, культурные и игорные заведения. Многочисленные сады и скверики, приспособленные для гуляния, казалось, собирали по вечерам всё население города.
Несмотря на быстрое своё развитие, он продолжал оставаться для жителей уютным и тёплым. Утопая в зелени, он давал каждому защиту и какое-то чувство особенного покоя. Маленькие, вымощенные булыжником, улочки увлекали прохожих в тенистую прохладу, аккуратные дворики с цветочными клумбами и разноцветные палисадники являлись примером исключительного ландшафтного дизайна. Да и сами здания представляли настоящие произведения искусства. Строители особняков соревновались между собой в украшении фасадов скульптурными элементами. Излюбленные мотивы были нехитрыми – хорошенькие упитанные амуры или их головы, изображения зверей, чаще всего львов. Они так же, как и многое другое, являли собой пример подражания европейской культуре.
Улицы города освещали фонари, и казалось, что ни в одном городе не было так светло и безопасно в ночное время, как в нём. Под покровом ночи покой горожан охранял известный полицмейстер Иван Ивкин сорока пяти лет, любивший работать в ночную смену. Он выходил на улицы в штатской одежде, скрытой длинным серым плащом, чтобы без предупреждения проверить работу постовых и застать их врасплох. Сам же, удовлетворяя своё патологическое любопытство, заглядывал в окна нижних этажей, в рестораны и игорные заведения.
Его длинное и худое, как палка, тело металось, словно тень, в потёмках от одного дома к другому, временами сливаясь с чёрными стволами деревьев. Было удивительным при его большой любви к жирной пище иметь такой желчный истощённый вид. Если учесть, что он всегда помногу ел, то было непонятно, в каком отделе его тела помещается поглощённая пища. Глядя на его постоянно жующий рот и втянутые при этом щёки и живот, создавалось впечатление, что он с детства не доедал или болел кишечным глистом.
Ивкину не представляло никакого труда держать под контролем все одноэтажные домики, коих в городе оставалось ещё огромное количество, заглядывая в глазницы их окон. А вот маленькие, врытые наполовину в землю подвальные оконца давались ему непросто. Приходилось каждый раз наклоняться к самой земле, чтобы заглянуть в них. При этом он быстро складывался пополам и всем