Ортодокс, или Запретная любовь дочери премьера. Иван Державин

неожиданно уснул. Катя села рядом и неотрывно смотрела на него. После того, как он пришел в себя, его лицо стало почти таким же красивым, как на кладбище, когда он подошел к ней. Там он сразу запал ей в душу. Может, потому, что назвал ее красавицей, как никто ее не называл. Она не отходила от него и не спускала глаз до приезда «Скорой». Хотела поехать с ним в больницу, но ей не разрешили потому, что она была ему никто, даже не знала, как его зовут. Ее взял с собой Валера. Не дождавшись Андрея в машине, он отыскал его по мобильнику, ответить по которому с третьего раза догадалась Катя, вынув телефон из кармана куртки лежавшего на земле Андрея. Он же предлагал подвезти ее до метро по дороге за матерью Андрея, но она осталась в больнице и дождалась их. Мать уже знала от Валеры, кто и почему в больнице Катя, и они сразу сблизились.

      Она сама не понимала, что с ней происходит, почему ее жизнь изменилась после встречи с ним, почему он затмил всех ее знакомых. Даже своей лучшей школьной подруге Даше она ничего о нем не рассказала, потому что не хотела подпускать к нему никого, даже находившемуся в коме. Это-то ее и поражало: лежит полутруп, не ясно, выживет или нет, а выживет, может ее и не вспомнить, а она, как дура, только о нем и думает, когда вокруг нее вьются такие красавцы, с которыми его не сравнить по положению с их могущественными отцами, которого у него нет, а мать почти полунищая. Если дома узнают, где и с кем она проводит время, они с ума сойдут, особенно отец. Мама, может, и скривится, но ничего не скажет такого, что оттолкнет их друг от друга. А отец… лучше об этом не думать. А не думать нельзя. Пока что ей удалось сохранить все в тайне, зная, что за ней следят. Но долго это продолжаться не может, да и сама она не захочет скрывать.

      Андрей проснулся как раз к ужину. Катя расспросила работницу столовой, что ему уже можно есть. Оказалось, что все, что она принесла, а уже завтра можно протертые супы и мясо, компот из протертых фруктов в дополнение к каше, бульону, пудингу. С завтрашнего дня можно есть хлеб и почти все, только не грубое и острое.

      – Рекомендуем питаться нашей едой, а не только принесенной из дома, – сказала работница, еще раз взглянув на детское питание и добавила. – А это не помешает как сладкая добавка.

      Об этом Катя рассказала пришедшей после ужина Полине Сергеевне и, нежно попрощавшись с ней и помахав Андрею рукой, ушла. Он похвалился перед матерью газетой и айфоном. Она взяла телефон, оглядела и ахнула:

      – Неужто подарила? И ты взял? Спасибо хоть сказал?

      – Я отказывался, но пришлось взять, чтобы она от расстройства его не выбросила. А насчет спасибо ей спасибо тебе, что напомнила. – Пальцем он вызвал Катин номер с ее фото и поднес айфон к уху. – Катя, это Андрей. Я забыл поблагодарить тебя за айфон. Спасибо. Правда, мама отругала меня за то, что я его взял. Я успокоил, сказав, что заплачу за него после дембеля. Не знаешь, что это такое? Дерёвня. Это самое большое армейское счастье. Хорошо, так и передам,