Азеф думал: «Умно я сделал: пустил слух о „Погребальном списке“. Аргунов надулся на Гершуни и Гоца – это хорошо, это ведет к склокам в партии. Кто автор слуха – забудется быстро, а слух будет витать и обязательно дойдет до департамента! А мне это и надо, я должен запугивать и давить Ратаева: пусть дорожит мной и увеличивает жалованье!»
Солнце стояло высоко, было тепло. Азеф снял с головы кожаную пролетарскую кепку. Подумал: «Неужели сегодня увижу Женечку Немчинову, прелестную и легкомысленную? Вот такую жену иметь бы! Я вмиг вытряс бы из ее хорошей головки революционную пыль, родила бы мне человек пять-шесть детишек, и самой стало бы стыдно вспоминать о дурацких увлечениях социализмом. А я сильно ее хочу, пожалуй, так, как никого никогда не хотел! Зачем Ратаев, дубина стоеросовая, меня не послушался и произвел у нее обыск?»
Азеф зашел в цветочную лавку, купил корзину цветов, перевязанную шелковыми лентами, свистнул извозчика и полетел по Мясницкой:
– На Остоженку! Да погоняй, оглобля немереная! Рубль подарю…
Извозчик оголтело заорал на сытую караковую лошадку:
– Не спать, красавица! Шевели копытами, уважь их благородие!
Лошадка понеслась, разбрызгивая лужи и цокая подковами по булыжной мостовой.
…Возле дома Немчиновой Азеф привычным глазом заметил трех филеров: двое прохаживались с торцов дома, третий стоял на противоположной стороне. Азеф подумал: «Вот как бедную Женечку обложили!»
Он вошел в дом.
Желанный друг
Вещественные доказательства
Дремавший на стуле возле дверей старый слуга, услыхав от Азефа его имя, поднялся, болезненно разгибая спину, закряхтел:
– Евгению Александровну? Оне теперь занимаются у себя в кабинете… Позвольте подождать, доложу о вас.
Через минуту слуга вернулся:
– Пожалуйте, сударь!
Азеф сбросил ему на руки макинтош, бодро поднялся по знакомой мраморной лестнице, застланной зеленой ковровой дорожкой.
Женечка Немчинова сидела в громадном кабинете за широким и длинным столом. На столе лежало множество книг, журналов и газет. На основательном малахитовом плато стоял бронзовый чернильный прибор. Вдоль стен высились застекленные книжные шкафы со старинными книгами в кожаных переплетах и с ключами в дверцах. Когда вошел Азеф, хозяйка печатала на ундервуде свои творения про сельских малышей, буренок, идущих стадом с пастбищ, жужжащих мохнатых шмелей и порхающих бабочек.
На Женечке было простое домашнее платье из цветастого китайского шелка с множеством оборочек, с глубоким декольте и узкой длинной юбкой, которая приятно подчеркивала узкую талию, делала девицу особенно соблазнительной. Но глаза на прелестном личике были печальны.
– Что случилось, божественная? – говорил Азеф, целуя ее руки. – Могу ли я чем помочь вам?