Тут должны быть и косточки, эта траншея могла стать чьим-то погребением. Никто не предлагал переместиться.
Огонь уже горел, над огнем подвесили небольшой котелок. Теперь на четверых его будет недостаточно, но Виал полагал, что подобное неудобство придется терпеть всего одну ночь.
Мустиф вообще мог отказаться от совместного приема пищи. Запах готовящейся похлебки заглушил гордость, бывший раб помогал с обустройством лагеря наравне со всеми. И ел потом тоже вместе с людьми, из-за которых его жизнь переменилась.
В котелок пошли остатки сушеной рыбы, собранные в округе коренья и душистые травы. Не хватало зерна, чтобы похлебка получилась сытнее. После голодных дней люди только и мечтали об этом, а коренья полевых цветов мало годились на эту роль.
Утолив голод, грелись у костра, бросая в огонь собранные обломки.
– Думали ли мои предки, что потомку поможет это дерево, – сказал Виал.
Он ни к кому конкретно не обращался, понимал, что только у него возникло особое отношение к траншеям и тем, кто остался в земле. Духов не боялся, ведь это его родичи, пусть не предки, но собратья, которых пригнали сюда ради общего дела.
– Огромные траншеи, – сказал Эгрегий, забравшись на насыпь.
Часть из них обвалилась, часть сохранилась, но змея раскопа тянулась бесконечно, заворачивая за стену. Может, местные не уничтожили траншеи, чтобы они служили препятствием тем, кто решится штурмовать стены?
– Гирцийцы только в этом и мастера, – закончил мысль Эгрегий.
– В чем? Рыть мы умеем, упорные мы, – согласился Виал.
– Да не в рытье канав, вон у этого парня на родине каналы длиннее всех траншей.
Эгрегий указал на Мустифа.
– В разрушении мастера, – объяснил Эгрегий.
Если он и пытался уколоть Виала, то этого не получилось.
Стыдиться тут нечего, кто-то хорош в искусствах, а другой в военном деле. У каждого свои таланты.
– Разве мы виноваты в том, что рождены править другими? – спросил Виал.
– Кто же вам это сказал?
– Да хотя бы Хозяин вод.
Хенельга тут же заинтересовалась, откуда взялось это высказывание. Конечно же, из жреческой среды. Как иначе трактовать приметы, знамения и особые сны.
– Тогда у любого народа найдется подобное высказывание! – посмеялся Эгрегий.
– Да, битва идет не на землях, а в душах. Чьи боги сильнее, те смертные победят.
Товарищ отмахнулся от слов Виала. Пытался уязвить его, напомнить о предательстве, а вместо этого влез в какой-то религиозный спор. Не стоило сомневаться, что Виал намеренно так отвечал, чтобы лишить спорщика аргументов. Опыт, возраст помогают навклеру. Эгрегий решил, до поры молчать. К тому же, не хотел окончательно рассориться с ним, ведь ночью холодно, а греться в объятиях человека, с кем поссорился, выглядит странно.
Разбудил их шум с тропы. Еще до рассвета на дороге появились крестьяне, рабы, колоннами тянущиеся в город. Точнее, в