– «Отель на час» – это не публичный дом, – пояснила блондинка.
– А что это? – не унималась старушка.
– Место для досуга, – сказал юноша. – Не на детской же площадке досугом заниматься.
– На детской площадке заборчик плохо покрашен!
– Это вопрос к городу, – сказала блондинка. – К публичному дому это отношения не имеет.
– Раньше там молоко продавали, – мечтательно вздохнул кто-то.
– Вы еще про тараканов вспомните!
– У меня тараканов не было!
Собрание зашумело:
– Давайте ближе к делу! Как насчет взносов на капремонт?
– Это вопрос сложный, – объяснила блондинка.
Стоящий рядом с ней мужчина кивнул два раза и чуть не потерял очки.
– Тогда давайте выбирать правление, – предложил юноша.
– У нас нет кворума, – вздохнула блондинка. – Голосование будет заочным.
– Это как? – спросила старушка.
– Будем обходить квартиры.
– А у меня есть две кандидатки в начальницы, – сказала старушка.
– Мы с вами обязательно свяжемся, – ответила блондинка и собрание окончилось.
Жильцы и нежильцы застучали стульями.
– Зачем собирались-то? – спросил я миловидную соседку.
– А вы в каком подъезде живете? – ответила она вопросом на вопрос.
– Не помню, – на всякий случай сказал я.
Соседка отвернулась и исчезла.
Из московского блокнота
Сижу на кухне, смотрю в окно. Там знакомый пейзаж: «Рабочий и колхозница», гостиница «Космос», станция монорельса, павильоны ВДНХ. Вот новое: спицы колеса обозрения стали светиться всеми цветами радуги. Теперь за окном вечный праздник. Скоро колесо демонтируют, но я еще об этом не знаю.
А за стенкой храпит сосед.
***
Если честно, то в последние годы в любимой Москве я стал чувствовать себя неуютно. Тянет только к людям, которые помнят и любят меня. И дело не в том, что Москва огромная и шумная, а…
– Ты просто никому не нужен, – сказал внутренний голос. – Раньше в записной книжке у тебя были сотни телефонов, и все были рады твоему звонку. А теперь осталось десять человек, которые тебе помнят и даже ждут, а все проблемы ты будешь решать в общем порядке.
– Нет у меня проблем, – сопротивлялся я.
– Ну-ну, – усмехнулся внутренний голос. – Дай Бог тебе здоровья и гладкой дороги.
Через минуту я обнаружил, что у меня сломался фотоаппарат.
– Типун тебе на язык, – сказал внутренний голос.
***
Я вышел из дома.
Москва хорошеет и хорошеет. Машин стало меньше, водители еще вежливее, трамваи ходят чаще и тише, вместо разбитого асфальта появилась красивая плитка, на которой можно было играть в шахматы, шашки и даже в «чапаева».
– За безбилетный проезд штраф 1000 рублей, – сообщил приятный голос в трамвае.
Так