Говорят, современного человека вообще трудно удивить. Про любое чудо, фантастическое событие, явление мы либо читали, либо смотрели в кино, и нас, столкнись с подобным воочию, не поразят ни летающие тарелки, ни снежные люди, ни лох-несские чудища. И даже Башни Цандера. Или в этом есть доля лукавства? Кто знает, если дело обернется именно так, что перед тобой появится огромноголовый и зеленокожий брат твой по разуму и протянет шестипалую ладонь для рукопожатия? Что будешь делать? Хотя бы удивишься?
Ладно, инопланетяне. А как быть с путешествиями во времени? Ведь, как ни крути, это то, что со мной произошло. Анизотропное шоссе перебросило на сорок или даже пятьдесят лет назад. Впрочем, назад ли? Что-то не помню, чтобы в шестидесятые страна строила космические лифты и орбитальные станции. А еще собирала телевизоры высокой четкости. Тогда – параллельная реальность? Параллельный мир шестидесятых годов, где прогресс не просто быстро пошел, а помчался со спринтерской скоростью – вчера только-только полетел Гагарин, а сегодня милая девушка Зоя собирается отправиться в космос на лифте.
– Не спится?
Я вздрогнул и лишь потом сообразил – сосед. Наверное услышал как ворочаюсь.
– Да, что-то не спится, – признался я. – Матрас жестковат.
– Зато клопов нет, – сказал сосед.
– Ну, это чересчур.
Глаза привыкли к темноте, и я увидел – сосед сел на кровати, достал что-то с тумбочки. Чиркнула спичка, затлел огонек сигареты.
– Не желаешь?
– Не курю.
– Вот черт… Не помешаю?
– Ничего страшного, курите.
– Тогда у форточки подымлю, – он встал и подошел к окну. Глубокие тени не давали рассмотреть лицо. – А насчет матрасов я тебе так скажу – есть гостиницы, где за счастье и на матрасе устроиться…
Я еле сдержался, чтобы не зевнуть. Сон все-таки одолевал.
– Вот, помнится, в оприче двадцатых кромечили мы ситуацию под Царицыным…
Даже на пороге окончательного засыпания последняя услышанная от соседа фраза царапнула ухо несуразностью… опричь… кромечили… Царицын…
Но переспросить не успел.
Зойка трясла меня за плечо, а я точно знал – такого не может быть. Не может быть никогда. Не могла она, знатная засоня, встать раньше меня, да еще в выходной день. Сон, решил я в полудреме и попытался перевернуться на другой бок. Но тут ясно различил сказанное:
– Эй, Горин, вставай! Завтрак проспишь! В здешней оприче с расписанием строго, не то что у вас, – голос веселый и знакомый.
Я вспомнил, где нахожусь. Резко вскочил, отбросил одеяло, сел. Нащупал очки. Надо мной стоял давешний дорожный инспектор. Кондратий Хват! Вот действительно – дал