– Позвать мастаков? – вскочил Котов.
– Это еще зачем? – спросил Юрий Андреевич. – Сам управлюсь. С тобой, например. Сегодня ты отнял у меня пять минут. – Котов вытянулся. – Останешься после уроков. Для тебя специально припасена непыльная работенка. Ты ведь любишь, чтобы непыльная?
– Вы, как всегда, угадали, сэр.
– Вот и поработаешь.
– Слушаюсь, ваша светлость! – выпалил Котов и следом негромко проговорил – пожаловался: – Обрадовал, чтоб тебе…
Но Юрий Андреевич услышал.
– Ты, Котов, смотрю, никак не уймешься. Чего добиваешься?
– А ничего, – смутился Котов. – Я просто… я хотел…
– Садись и помолчи, – оборвал его Юрий Андреевич. Котов мешком свалился на стул. – Откройте конспекты, – обратился Вересов к классу. – Сегодня мы начинаем новую тему, потому спрашивать не буду. – Облегченный вздох и шумок одобрения подхватили новость. – Пока не буду спрашивать – в начале урока. Так что нечего радоваться. Отчего вы так не любите отвечать? Верно, не знаете, что только по вашим ответам можно судить, справился я со своей задачей или нет. – Не дождался ответа. – Ладно, потопали помаленьку…
Началось объяснение. Коля вместо того, чтобы внимательно слушать, как привык на этих уроках, наблюдал за Родионовым. Тот скособочился над единственной своей тетрадкой, в которую он заносил великие мысли лучших педагогов мира. Так он сказал когда-то и с тех пор повторяет при каждом удобном случае. Тетрадка толстая в мягком переплете искусственной кожи, бумага в ней чистая нелинованная, таких тетрадей Коля не встречал в магазинах. Записи в тетрадке перемежаются с множеством рисованных с большим старанием молодцов в джинсовых костюмах с сигаретками в зубах и гитарами наизготовку. А с молодцами рядом помещены девицы – жадно внимающим стадом, тоже ничего – в юбчонках и длинноногие.
Юрий Андреевич никак не мог взять в толк, почему Звонарев такой пришибленный, но и заводной одновременно. То слова из него не вытянешь, а то расшалится ни с того, ни с сего, если не уймешь сразу и резко. Часто в училище приходит мать, неожиданно молодая, скромно одетая, нервная. Озирается по сторонам, будто опасается чего-то, говорит быстро, невнятно, приходится переспрашивать, испытывая неловкость. Он теряется, когда говорят неразборчиво, все кажется, что со слухом у него неладно. Потому, возможно, никак им не договориться – наверное, по его вине. Она униженно просит присмотреть за сыном, с ним последнее время происходит что-то странное, она чувствует, ей за него становится страшно. Он понаблюдал за Колей – ничего подозрительного. Обычное окружение: староста группы Капустин, Котов, которого они держат на вторых ролях и которому такое положение не по нраву. Спрашивать Колю Юрий Андреевич не хочет, едва ли тот станет откровенничать.