■ ■ ■
В Риме Казанова остановился в гостинице на площади Испании. Ему было восемнадцать, он был свободен, хорошо снабжен одеждой и деньгами и не без оснований полагал, что сможет быстро построить свое счастье. Более того, он чувствовал себя способным к самым великим делам, ведь перед ним был Вечный город, в котором каждый из ничего мог достичь всего.
1 октября 1743 года Казанова впервые в жизни побрился. Кардинал Аквавива по-доброму встретил его и отправил к аббату Гама, веселому сорокалетнему португальцу, который, в свою очередь, сказал Казанове, что он будет жить во дворце кардинала и столоваться вместе с двенадцатью аббатами, работавшими секретарями.
В первое же воскресенье Казанова повел «свою» Лукрецию с семейством на прогулку в какой-то большой сад. Адвокат сопровождал мать жениха, Анжелика – жениха, а Лукреция взяла под руку Казанову.
Гуляя, он вдруг признался:
– Ты первая женщина, которую я люблю.
– В самом деле? – засмеялась красавица Лукреция.
– О, какое же это будет несчастье, если ты меня покинешь!
Они сели на траву, и она поцелуями стала стирать его слезы. Он спросил, не подозревает ли кто об их любви? Глупый муж, конечно же, ни о чем не догадывается, а вот Анжелика знает все с тех пор, как постель развалилась под ними, но она жалеет ее.
Потом Лукреция призналась, что никогда прежде не знала настоящей любви. К мужу она чувствовала лишь признательность, к которой обязывали ее супружеские узы.
Они в сотый раз повторяли друг другу, как велика их любовь. После обеда они вновь пошли гулять парами по зеленым лабиринтам виллы Альдобрандини.
Казанова потом написал: «Бессознательное желание привело нас в уединенное место». Посреди широкой лужайки за густыми кустами трава росла так высоко, что в ней легко было спрятаться. Они укрылись в траве и безмолвно освободили друг друга от всех покровов. И они любили друг друга два часа подряд.
– Ты думаешь, твой муж не догадается, где ты? – спросил Казанова.
– Если он сразу ни о чем не догадался, то почему догадается сегодня?
– Мне кажется, что здесь нам ничто не угрожает…
Их тела были влажными и расслабленными. Они лежали рядом и говорили о вещах, важных для них обоих: о детстве, которое Лекреция провела в Неаполе, а Казанова – в Венеции, о том, каким ненужным он всегда чувствовал себя дома, как многого он хотел бы добиться в этой жизни.
Он любил ее, это происходило в Риме, в вечной зелени садов Людовизи и Альдобрандини. «О, какие нежные воспоминания соединены для меня с этими местами!» – писал потом Казанова.
– Посмотри, посмотри! – воскликнула вдруг Лукреция. – Разве не говорила я тебе, что наши добрые гении оберегают нас? Ах, как она на нас глядит! Ее взгляд хочет нас успокоить. Посмотри, это самое таинственное, что есть в природе. Полюбуйся же на нее, наверное, это твой или мой добрый гений.
Сначала Казанове показалось, что она бредит.
– О