Вероятно, у господина Гримани были наилучшие намерения. Но даже в старости Казанова с яростью замечал, что он до сих пор не знает, был ли его опекун Гримани тогда «добр по глупости или глуп по доброте». В самом деле, нельзя нанести остроумному и полному амбициозных планов молодому человеку более мрачного удара, чем сделать его зависимым от дураков.
Остров Мурано был ссылкой. Где теперь молодому и горячему Казанове искать настоящей любви? Но, как ни странно, он нашел ее и в монастырской семинарии. Она не замедлила появиться в лице молоденького семинариста, с которым Казанова повадился вместе читать Горация и Петрарку. Видимо, днем для чтения времени не хватало, и усердные семинаристы продолжали изучать поэзию ночью, лежа в одной постели. Естественно, их вскоре «застукали».
Утром «любители поэзии» предстали перед ректором семинарии и получили по семь ударов розгами.
Казанова тогда поклялся перед распятием, что ни в чем не повинен и что будет жаловаться патриарху. Его заперли в келье, а на четвертый день священник Тозелло привез его обратно в Венецию, где и бросил, объявив, что господин Гримани приказал вышвырнуть развратника, если он появится.
Теперь у Казановы не было ничего, кроме аббатского облачения, чрезмерных амбиций и собственного тела.
■ ■ ■
А в апреле 1743 года Казанова оказался в заточении в форте Сант-Андреа-ди-Лидо, построенном в XVI веке на островке Виньоле с целью охраны главного входа в венецианскую лагуну.
Двое полицейских доставили Казанову в эту крепость, куда в Венеции имели обыкновение отправлять чересчур дерзких юношей.
В данном случае вина Казановы заключалась в кое-каком имуществе господина Гримани, которое молодой нахал умудрился продать без согласия на то хозяина.
На самом деле все произошло так. 18 марта 1743 года умерла любимая бабушка Казановы. Эта удивительная женщина не смогла оставить внуку ничего, ибо все, что могла, она отдала ему при жизни. Через месяц после ее смерти Казанова получил письмо от матери. Она писала, что, не планируя возвращаться в Венецию, решила отказаться от найма дома. О своем решении она известила господина Гримани, и теперь Казанова должен был сообразовывать свое поведение с его указаниями. Сам же господин Гримани мог распоряжаться недвижимостью по своему усмотрению, а Джакомо, его братьев и сестру он должен был поместить в хороший пансион.
Но дом был оплачен до конца года. Зная, что к тому времени он останется без жилья, а вся обстановка будет распродана, Казанова пустился во все тяжкие: он продал постельное белье, ковры, фарфор, потом приступил к зеркалам, мебели и т. д. Прекрасно понимая, что это не вызовет одобрения окружающих, Казанова считал, что все это досталось ему в наследство от отца, а следовательно, его мать не имеет на это никакого права.
Господин Гримани, естественно, имел на все происходящее совершенно иную точку зрения.
Арест произошел следующим образом: ничего не подозревавший Казанова пошел в библиотеку